Жертвы прикрываемых властью ростовщиков вышли на протест в Иране

За протестами в Иране стоят миллионы граждан, пострадавших в результате финансовых махинаций. Об этом в газете The Wall Street Journal пишут Фарназ Фасихи и Аса Фитч.

Социальное недовольство в Иране достигло своего апогея, когда президент Хасан Рухани опубликовал программу своего правительства на 2018г. По этому проекту госбюджет сокращается на 6%, однако увеличивается объем выделения миллионов долларов государственным и негосударственным религиозным организациям. Корпус защитников исламской революции, к примеру, получал финансирование в размере порядка 8 млрд. долларов. От экономии страдали только неимущие, сокращалась социальная помощь и пособия.

Эти экономические изменения вывели на улицу людей, которые и без этого потеряли все свои сбережения вследствие неотрегулированной деятельности коррумпированных частных финансовых компаний.

Бизнес последних расцвел при экс-президенте Махмуде Ахмадинежаде, когда в 2000-х он узаконил создание частных и получастных кредитных организаций. Рабочие и иранцы среднего класса, экономический потенциал которых перерастал в инфляцию, в условиях девальвации стали открывать кредитные организации в надежде на обогащение.

Согласно Международной финансовой организации, в 2000-х появилось более 7000 финансовых компаний. Статистика показывает, что эти компании владели 25% налично-денежного оборота. В августе 2017 года Рухани решил, что отныне Центробанк ужесточит контроль над компаниями и ограничит предложенные ими процентные ставки до 15%.

Иранские экономисты проанализировали ситуацию и пришли к заключению, что в таких условиях компании просто не могли существовать. Они принадлежали не финансистам, а людям со связями в религиозных организациях, с судьями и революционной армией.

Большая часть их капитала вкладывается в рынок недвижимого имущества, что не столь прибыльно, чтобы компании могли выплачивать инвесторам проценты. При отсутствии регулирования и прозрачности, а также в условиях коррупции многие компании закрылись.

До приватизации эти финансовые компании были пенсионными фондами госслужащих. Не доверяя банкам и госструктурам, народ в качестве инвестиции покупал доллары или золото. После приватизации компании пытались угодить вкладчикам, предлагая большие ставки, чем в банках. При Ахмадинежаде инфляция составила около 40%, что повлияло на покупательную способность накоплений людей и сделало более привлекательной предложение частных компаний. Доверие к ним укрепляли открытые связи с религиозной, военной и судебной властями. Со временем компании стали предоставлять кредиты и иные услуги, не имея на это лицензии.

Компании вкладывали деньги инвесторов в рынок недвижимого имущества, пуская в обращение новые вклады. С 2013-ого, когда на рынке недвижимости снизились цены, финансовые убытки возросли. Когда вкладчики хотели получить деньги обратно, вкладов у финансовых компаний уже не было.

Люди, потерявшие деньги, обвиняли менеджеров в воровстве, а правительство – в неналаживании ситуации. Правовых последствий за всем этим не последовало.