Epress.am Новости из Армении
В 50 километрах к северо-востоку от Еревана, на высоте 1700 метров над уровнем моря находится один из самых холодных городов Армении. При въезде в город водитель такси, Айк, показывает мне рекламный щит на фоне градирней теплоэлектроцентрали: «Раздан — музей под открытым небом». Раздан — один из многочисленных музеев «декоммунизации» в регионе. Когда-то крупный индустриальный город теперь спутник Еревана: единственное людное место — это площадь, с которой можно уехать в столицу.
Вытянутый город с советской планировкой состоит их трех районов. Неркин Ахта, первый и самый старый, считался культурным центром с общественным парком, библиотекой, драматическим театром и кинотеатром. Центральная часть (Райком) была застроена многоквартирными домами и административными зданиями, в ней же остались больше недействующие автовокзал и железнодорожная станция. Третья часть (Микрорайон) строился вокруг крупных заводов как место для жизни пролетариата.
Антиколониальный тренд среди разданцев не популярен. Советские годы здесь вспоминают с ностальгией. Это был четвертый город по уровню промышленного развития: Разданмаш, Радиозавод, ТЭЦ, ГРЭС, ГЭС, Цементный завод, Домостроительный комбинат, Молочная фабрика, Хлебобулочный комбинат, предприятие по выпуску средств письма, Винный завод, цех «Кечарк».
— Было много предприятий: фабрики по производству расчесок, ручек, цементный завод, ГРЭС, Разданмаш. Никто без дела не сидел. Было хорошо.
Айк в основном таксует. Чтобы хватило на жизнь, съездить в Ереван и обратно необходимо по меньшей мере пять раз за день. В СССР он работал на заводе Разданмаш.
— Еще год не заканчивался, а уже давали отпуск. Была 13-ая зарплата. Премия была. Сейчас живешь под чужой рукой. Я работаю в такси-сервисе, пока машина не испортится — никаких выходных.
Разданмаш основали в 1970 году на базе горно-химического комбината. Там производилась военная техника и радиоэлектроника для Минобороны СССР.
— У Разданмаша были филиалы в Мартуни, Ереване, Горисе и в разданском районе Кочор. В общей сложности там работало от 16-и до 17-и тысяч человек. Предполагалось, что число рабочих увеличится до 32 тысяч. Из России завозили детали, а из Армении отправляли военные изделия.
Бывший инженер Юрик везет меня в Какавадзор — собирать мяту. По пути останавливаемся с задней стороны Разданмаша — у железнодорожной станции, на которую доставляли сырье для производства. Все разрушено, все двери заперты, вокруг нас разоренные производственные помещения.
По разбитой дороге доезжаем до Какавадзора. Строительство рабочего поселка началось в конце восьмидесятых и практически сразу прекратилось. На въезде — три многоэтажки, одна из них недостроена. Оживленную жизнь советских лет Юрик описывает через бурное жилищное строительство: Разданмаш строил дома для своих рабочих.
— На квартиры были очереди. Девятиэтажные дома строились за два-три месяца и раздавались народу бесплатно. Многие дома в Райкоме и в третьем участке Микрорайона строил Разданмаш. На свои деньги они заказывали строительство местному тресту и раздавали квартиры людям.
После развала СССР Юрик — бывший работник Разданмаша — вместе с друзьями основал деревообрабатывающий кооператив, в котором работает по сей день.
Неподалеку от жилых домов Микрорайона находится Радиозавод. Раньше здесь производились радиодетали для авиационной и военной техники. В студенческие годы Элла тут проходила практику. Трудовой процесс не помнит. Говорит, что в основном здесь работали женщины в белых халатах и шапочках.
— Мне так нравилось, когда женщины носили белые халаты и шапочки. После работы каждый день успевали их постирать, накрахмалить и отгладить.
После независимости одно из полуразрушенных зданий Радиозавода использовалось как тюрьма. Из-за жалоб местных жителей ее закрыли.
В начале девяностых заводам грозил приватизационный шок и экологи, вдохновленные национальным пробуждением. Разданмаш и другие предприятия перешли в частную собственность. В результате потери экономических связей, продажи средств производства и накопленных долгов многие из них обанкротились и закрылись.
— Брат Левона [Тер-Петросяна] купил Разданмаш, но даже месяц не протянул. Станки продали. Помню, когда я вез знакомого в Мегри, увидел, как к нашим вагонам подъезжали иранские краны, выгружали наши станки. Разобрали Разданмаш на части и продали персам на металлолом.
Демонтаж предприятия продолжается по сей день: разбирают камни, стройматериалы, оставшееся внутри железо и арматуру.
Айк заканчивает каждое второе предложение фразой «приватизировали, закрыли».
— А вот здесь раньше была наша молочная фабрика. Там производилось все. Приватизировали, закрыли, разграбили. Недавно перепродали снова. Говорят, сделают тут предприятие по производству сухофруктов. А вот здесь был винный завод. Его тоже приватизировали, так и стоит с запечатанными дверями. Тут был еще табачный завод. Чего только не было: и винный, и молочный, и хлебобулочный, и большой совхоз… Много чего было, и все закрылось.
В начале девяностых новоявленные коммерсанты занимались бизнесом, а простые люди пытались адаптироваться к новым реалиям. Развал Союза, война, миграция.
— В девяностые было два способа разбогатеть. Первый — война. Кто мородерничал в Карабахе, вернулся богатым. Второй способ — бизнес. Продвинулись торгаши и те, кто пошустрей.
— Раздан и Чаренцаван действительно оказались в плохом положении. Когда большое советское государство рухнуло, эти люди остались ни с чем, буквально голодные. Государственная помощь достается в основном столице и приграничным регионам, города и села, находящиеся неподалеку от Еревана, не развиваются, остаются вот такой пустыней.
На территории Раздана сейчас работает 24 предприятия. Из крупных остались только цементный завод и ТЭЦ, в ней построили пятый электроблок.
— Цементный завод работает с частыми простоями. Бывает, что месяцами не выдают зарплаты. Пару лет назад в пятом электроблоке были сокращения, зарплату урезали вдвое.
— От всего Раздана осталось несколько цехов. Инструментальный цех предприятия и военный завод. В первом работает 205–300 человек, во втором — 150–200 человек.
Рабочих мест не хватает, люди едут в Ереван или близлежащие марзы, кто-то работает в Цахкадзоре. Некогда три разных района Раздана теперь имеют много общего: бесконечные продуктовые магазины и салоны красоты. Да и это не надолго.
— Открыли два филиала [Ереван] Сити, и малый бизнес потонул. Есть еще Вайкики, который затмил точечную торговлю вещами из Турции.
До Раздана добрался и олигарх Гагик Царукян. Принадлежащая ему компания обслуживает маршрут Ереван–Раздан, лишая работы частных таксистов.
Айк пока еще не лишился работы, он везет нас в Ванатур — село рядом с Разданом, отделяющее Микрорайон от Райкома. Именно здесь родился депутат Сасун Микаелян — руководитель Союза добровольцев «Еркрапа», авторитетный ветеран первой Карабахской войны.
— А вот и моя родина. Раньше деревня называлась Атарбекян. Когда после революции Сасун стал царем, он поменял название на Ванатур. Ванатур — это бог гостеприимства.
В 2008 году между тогда еще левон-тер-петросяновским Сасуном Микаеляном и бывшим мэром Раздана Арамом Даниеляном был политический конфликт. Нынешний мэр Раздана — Севак Микаеляна, сын Сасуна .
— Раньше дороги в Атарбекяне не прокладывали — так они наказывали Сасуна. Потом пришел Севак, и началось. Тебе надо это видеть: строят и днем, и ночью… Все уличные уборщики теперь работают только у нас.
Продолжаем путь, Айк старается не пропустить и показать все, что осталось от советских времен. Проезжаем мимо автовокзала — теперь в нем зал для свадебных церемоний. Называется «Вокзал любви».
По дороге несколько раз натыкаемся на патрульные машины. Водитель выпрямляется, натягивает ремень. Говорит, в городе слишком много полицейских. Штрафуют часто.
— В Ереване патрульные машины хотя бы белые, белый цвет не такой страшный. Здесь они полностью черные.
В городе практически нет развлекательных заведений. Большинство общественных парков в заброшенном состоянии. Периодически открываются кафе, но они быстро превращаются в «пацанские места» и закрываются. Мужчины проводят свободное время на улице — стоят на перекрестках, играют нарды или карты во дворах. А женщины в поисках досуга едут в Цахкадзор или Ереван.
— В моем детстве в Микрорайоне был бассейн — популярное место для прогулок. Люди приходили по вечерам к бассейну, и кружились вокруг него и кружились, и кружились…
— В нашей деревне был клуб с настольным теннисом и бильярдом. Шахматы тоже были. Недавно это место обустроили, но туда только дедушки ходят.
Вдоль дороги от Микрорайона до Райкома установлены памятники в память о жертвах 44-дневной войны в Карабахе, Первой карабахской войны и Второй мировой войны. На высотках портреты погибших солдат.
— Здесь все друг друга знают. Во время войны было много жертв, постоянно ходили на похороны. Отчасти это связано с тем, что руководитель добровольческого объединения «Еркрапа», Сасун, родом из Раздана.
44-дневная война 2020 года повлияла и на рынок недвижимости. Цены на квартиры взлетели. Котайкский марз и Раздан стали самым безопасным местом в Армении, потому что не находятся у государственной границы.
В конце путешествия добираемся в Микрорайон — на перекресток, откуда отходят машины в Ереван. Конец рабочего дня. В это время никто не едет в столицу. Таксисты едут пустыми, чтобы набрать пассажиров в Ереване и отвезти их обратно в Раздан. Водитель говорит, что в город поедет, но возьмет за дорогу чуть больше — 1000 драм.
Ани Тадевосян