Операция по очередному запугиванию населения Армении и Азербайджана прошла успешно. СМИ показали себя в полной боеготовности служить отечеству в лице власти. К агитации и пропаганде по телевидению и патриотически-независимым сетевым ресурсам уже привыкли. Но в этот раз пропагандистско-военная жижа лилась и через оппозиционно-объективные и американо-нейтральные медиа. Журнализм вновь споткнулся о конфликт с перестрелками на линии фронта, героизацией погибших, опусканием противника.
Министерства обороны, на всех уровнях годами покрывающие убийц и мучителей своих солдат, вдруг превращаются в самый достоверный и единственный источник информации. И военным ведомствам двух стран уже не приходится объясняться (увольняться и идти под суд) за очередной всплеск насилия в начале 2014 года: убийства и самоубийства в армии в небоевых условиях.
Журналисты даже не пытались самостоятельно проверить достоверность сведений силовиков. На границу их автобусами свозят исключительно по желанию Минобороны, пресс-секретарь которого открыто призывает СМИ не выходить за рамки их пресс-релизов и не лить воду на мельницу врага.
Проверка, перепроверка информации, мнение другой стороны, работа с несколькими источниками – все это необязательно, когда азербайджанцы (если судить по ТВ, все 9 миллионов) стреляют по нашим.
враг у ворот
20 января Ереван и Степанакерт сообщают о диверсиях на границе и гибели сержанта. Противник в лице руководства азербайджанской армии утверждает, что солдата застрелили не они – юноша якобы пал жертвой неуставных отношений и списан на врага. Юношу посмертно награждают и с почестями хоронят.
Месть за гибель армянского сержанта не дает себя долго ждать. Спустя пару дней гибнет азербайджанский офицер. Баку говорит, что стреляли армяне (судя по бакинскому ТВ, все 3 миллиона плюс диаспора). Капитана хоронят в Алее шахидов. Из Карабаха и Еревана сообщают, что никого не убивали: тот пал жертвой нездоровой обстановки в армии и списан на армян, которые исключительно защищаются.
Что такое неуставные отношения по обе стороны фронта знают не понаслышке: 85 из 100 случаев гибели азербайджанских и армянских солдат приходятся на небоевые ситуации, то есть большинство жертв погибает от рук своих, в результате перманентных издевательств однополчан и офицеров.
Последующие дни продолжали уносить жизни военных и жителей приграничных сел.
война
Что это? Война? Настоящая война с возможностью проучить обнаглевшего врага?
Войны не будет. Организованные диверсии, контролируемое число жертв – да, но большой войны с оружием у всех не будет. Правящие кланы обеих стран догадываются, на кого направят оружие люди, которые десятилетиями смирялись с обогащением кучки людей, беспределом силовиков, судебных и налоговых органов, образовательных и медицинских учреждений…
Новая война – это новые герои, новые генералы, новый менеджмент, новое деление экономики, списание индивидуальных долгов и личная месть.
Другое дело – контролируемые диверсии: общество немного паникует, отказывается от остатков протеста, прижимается к власти, прощает подтасованные выборы, расстрелы, разгоны и благодарит за стабильность. Враг, в свою очередь, ведет себя так, как народ предупреждали политики, журналисты, учителя, историки, политологи, эксперты по информационной безопасности, дедушки и бабушки. Надзиратель начинает приобретать человеческие черты, поскольку смотришь на него глазами врага, который якобы не видит разницы между насильником и жертвой, если те одной национальности.
президенты армяно-азербайджанского народа
Но как можно контролировать диверсию? Почему враг, его власти, военные, СМИ ведут себя, как надо? Когда и на каком уровне они договорились?
Президенты армяно-азербайджанского народа встречались с десяток раз, по нескольку часов общаясь, в том числе тет-а-тет. Затем посредники говорят, что имеются точки соприкосновения по некоторым вопросам. Общественность рассекречивания переговоров не требует.
Сами армяно-азербайджанские лидеры в публичных выступлениях стоят на своем: территориальная целостность незыблема, никакой независимости Карабаху. Или – независимость Карабаха решенный вопрос, окончательное урегулирование не может быть без участия Степанакерта, который в свою очередь не рассматривает возможность возвращения районов за пределами своей Нагорной части, поскольку, согласно конституции непризнанной республики, они являются ее неотъемлемой частью. Более того, президенты между встречами говорят об Армении как о Западном Азербайджане, а также о том, что на востоке (западе, севере) еще есть неосвобожденные исконно армянские земли.
Казалось бы, ознакомившись раз с подходами друг друга, главы государств прекратят встречи до тех пор, пока в позициях не будет принципиальных изменений, но встречи организовываются снова и снова. Так о чем же общаются армяно-азербайджанские президенты? Ответ на этот вопрос, возможно, раскрывает секрет организованного характера и предсказуемости диверсий и их последующей интерпретации.
Власть укрепляет свои позиции после каждой подобной операции, внешние силы сохраняют гарантии безопасности своих бизнес-проектов и инструменты манипулирования малыми обществами, оставляя последних объектами международной политики и делая невозможным объединение их усилий с целью развития.
На данном этапе посредством диверсий борьба ведется уже не с угрозой революционных изменений в регионе, но даже с мыслями о возможностях общества отвоевать кусочек свободы. А мысли эти, затерявшиеся в дебрях исторической справедливости, ненависти к соседям и покорности большим и сильным, могли возникнуть при просмотре прямой трансляции из центра Киева.
В чем растворяются наши майданы, почему гибель мирных демонстрантов не выводит на улицы больше народу, но очищает площади от митингов, почему мы миримся с пытками в полиции, армии и неприкосновенностью офицеров, генералов и министров, с бизнесом депутатов и чиновников, с узаконенными поборами в виде обязательных отчислений в пенсионные фонды, сдачей остатков суверенитета Москве…
Пара диверсий в год — и мысли о возможности перемен как рукой снимает, лишая армяно-азербайджанский народ права на безопасность.
Юрий М
фото с mival.az