Epress.am Новости из Армении
Шведская старшеклассница Грета Тунберг, которая недавно выступила с речью на мероприятии Climate Action Summit 2019, вызывает у славян праведный гнев: и то в ней не так, и это не эдак. Напомним, что эко-защитница обвинила мировых лидеров в пренебрежении проблемой экологических и климатических угроз: «Люди страдают, люди умирают, целые экосистемы разрушаются, мы стоим на пороге массового вымирания, но всё, о чём вы можете говорить – это деньги и сказки об экономическом росте. Как вы смеете?».
«Вот бы всех вас так от пыток и репрессий бомбило, как от чёрной русалочки [Disney выбрала на роль Русалочки темнокожую актрису Холли Бэйли] и эмоциональной девочки на заседании ООН, вот тогда бы зажили», — иронизирует активистка Алёна Агаджикова. Мой знакомый, предпочитающий остаться анонимным, выразился резче: «Кажется, что славянам бросили косточку, чтобы они отвлеклись от своих реальных проблем и часами обсуждали, в какую бездну катится Запад. Но это кухонная конспирология. На самом деле славяне косточку сами найдут, сами притащат и будут яростно грызть, а чтобы живодёров покусать вместо этого — ну, никак не получается у них, страшно».
Характерно, что многие обсуждают не столько убеждения Греты, сколько её личность. Юная скандинавка со стороны выглядит архетипическим образом вещающей с площади пророчицы, на которую можно спроецировать что угодно. Ещё можно растерзать толпой, а потом «всё осознать», плакать и сожалеть, что при жизни не оценили. Второе, к счастью, в случае Греты осуществить не получится — разве что в форме сетевой травли, которой занимаются западные альт-райты.
Вот, например, непризнанный провинциальный писатель с алкозависимостью и ментальными проблемами. Он пишет, что Грета — часть заговора сумасшедших, ведь у неё синдром Аспергера: «Нами правят сумасшедшие и таких же ненормальных пропихивают во власть, чтобы здоровым людям стало хуже». Человек недоволен собой, алкоголизм и депрессивно-параноидный синдром мешают ему жить, а злобу он выплёскивает на максимально безопасный объект — школьницу, которая, не зная русского, даже не прочитает его писаний.
Мужчины, в тридцать с лишним лет фрустрированные невозможностью реализоваться как учёные, не сговариваясь, кричат, что Грета — проект отца-продюсера. Любопытно, что консерваторы то же самое заявляют о любой мало-мальски известной писательнице-феминистке: лауреатка известной литературной премии Оксана Васякина — якобы проект издателя Ильи Данишевского (сама-то женщина в свои почти тридцать лет до идей феминизма не смогла бы додуматься), ещё кто-то — очевидно, проект любовника-писателя (никаких любовников среди писателей у неё нет, но так приятно тешить себя мыслью о беспомощности и несамостоятельности женщин). Помнится, эпатажную певицу Ирену Карпу украинские обыватели тоже называли проектом неких мужчин. А всё почему? Дядя считает: если он, такой зрелый, умный и начитанный, не может пробиться наверх, то девушка тем более не способна — значит, она проект другого дяди. Мужчина даже не допускает предположения, что эта девушка может превосходить его по силе характера, интеллекту или социальным навыкам.
То есть налицо тривиальный сексизм. «Мне конечно очень интересно, какой была бы реакция мировой общественности, будь на месте Греты 16-летний мальчик», — пишет пользовательница фейсбука Татьяна Шорохова. Френдессы отмечают, что с мальчиком бы носились как с мессией, особенно если бы ему исполнилось не шестнадцать, а сорок.
Увы, абсолютное большинство эко- и социальных активистов-подростков — девочки: Саманта Смит, Катя Лычёва, Малала Юсуфзай и многие другие. Так получилось, что цисгендерные девочки часто обгоняют цисгендерных мальчиков в развитии на несколько лет. Юные активистки всегда рушили стереотип о девчонках, интересующихся только украшениями, платьицами и красивыми парнями. Впрочем, многие шестнадцатилетние мальчики достаточно развиты интеллектуально и могут потеснить Грету на воображаемом пьедестале. Пускай дерзают, кто им мешает? Возможно, гендерные стереотипы: экология и зоозащита — преимущественно женские темы даже на Западе. Веганок примерно на треть больше, чем веганов (см. также VeganWiki), региональные зоозащитные чаты состоят из десятков женщин и двух-трёх мужчин, один из которых нередко оказывается транс-мужчиной, то есть человеком с гибридной социализацией. Обыватели считают, что для парня интересоваться экологией не круто. Вероятно, некоторые костерящие Грету юноши сами в глубине души хотели заниматься эко-активизмом, но им стыдновато, вот и оскорбляют ту, кому это удалось. Ломать патриархальные клише и делать что хочешь? Да ну, это напряжно как-то. А ведь мальчику никто не говорил бы, как Грете, что он страшный и что у него агрессивная мимика. Но всё равно напряжно.
Сыграл роль и эйджизм. Множество людей пишет, что Грета не могла дойти до радикальных эко-идей в таком возрасте. Серьёзно? Решать дифференциальные уравнения и анализировать поэтические тексты человек такого возраста, значит, может, а рассуждать о политике — нет, хотя обществознание входит в курс средней школы. Молодёжь всегда была политической силой — если не вожаками, то массовкой. «Без папы она ничего бы не смогла», — возражают другие. Ну, скажем, папа просто помог ей выйти из классной комнаты на публику. У людей с аутичными чертами часто обострено восприятие социальной несправедливости. Да, Грета из привилегированной семьи. Но первая польская писательница Франциска Уршула Радзивилл была женой гетмана, Маргарет Кавендиш (которая одной из первых писательниц-утописток подняла тему эко-защиты) — герцогиней, Жорж Санд владела поместьем, Леся Украинка тоже крестьянкой не была. Мир устроен так, что привилегированным проще добиваться известности. Бессмысленно отрицать гуманистические идеи лишь потому, что их популяризируют классово чуждые люди.
Блогер-профеминист Александр Друсаков так ответил на вопросы о Грете:
«— Почему умные, уважаемые и богатые люди слушают эту несовершеннолетнюю девочку с неполным средним?
— Очень просто: у них нет выбора. Просто обстоятельства так сложились вместе с суммой её личных качеств, что на выходе мы получили человека на трибуне мировой общественности. Если вы думаете, что «зелёных» и любых других активистов кто-то очень хочет слушать, а потом ещё и что-то делать по итогу, то вам пора повзрослеть. Зелёный тренд — это мировой тренд, не вписаться в него — это терять влияние. Политикам и лидерам приходится делать вид, что им это всё интересно, и иногда бросать кости финансирования, чтоб от них отстали. Ради этого всё и делается. Так что кто громче орёт, тот и молодец. А Грета кричит неимоверно громко.
— Да она же поехавшая! Её надо лечить и жалеть, а не на трибуны. Вы что, не видите?
— <…> Аспергер ещё врубает такую штуку как специнтерес. Это область, на которой человек с синдромом поворачивается, изучает её досконально и все силы и время посвящает ей. У Греты это изменение климата. В этом она хорошо разбирается и знает про всё это больше, чем среднестатистический человек. По этой же причине она может передергивать факты. А в чём проблема? Так все политики делают. Трампу можно, а ей нет?».
Итак, славяне наивно проецируют на страны первого мира свою, второмировую, ситуацию, где попытки привлечь внимание к экологии подаются как бредни чудаков и бездельников, где подростков не считают полноценными людьми, а небольшое отклонение от психической нормы — клеймо отщепенца. И эти проекции — не проблема Греты Тунберг, а проблема славян, очередной раз не успевших за поездом.
Елена Георгиевская, «Кто боится Греты Тунберг?», nihilist.li