Epress.am Новости из Армении
Почему проведенные на прошедшей неделе в армянском Гюмри протесты были беспрецедентными? Что послужило причиной для протестов? Что может заставить гюмрийцев снова выйти на улицу?
Ситуацию вокруг убийства 6 членов семьи Аветисян в беседе с Epress.am прокомментировал председатель гюмрийского клуба журналистов «Аспарез», член Совета старейшин Гюмри Левон Барсегян.
«Эти настроения «сжечь-разломать» уже улеглись. Я не знаю, что будет завтра или послезавтра. Может, какое-нибудь должностное лицо снова скажет какую-то глупость, и люди опять выйдут на улицу. Где бы ни вышли, я буду рядом, это мой гражданский долг.
Я напомню, что [до сих пор] поколение до 25 лет вообще не участвовало в протестах и демонстрациях. А вот таких протестов в Гюмри не было. Скажем, когда 16 лет назад двое военнослужащих [российской военной базы] расстреляли людей, таких протестов здесь не было. Все молча скорбели. Но это первый случай… Представьте, когда в это вмешивается 18-20-летний молодой человек. Он крайне жестко ставит требование о справедливости. Я так понимаю, что девушек и женщин призвали остаться дома, «мы идем на войну». Как я понимаю, случилось именно так, потому что на месте почти не было женщин. А на всех предыдущих митингах в Гюмри – Раффи Ованисяна [основной противник Сержа Саргсяна на президентских выборах 2013г.], Левона Тер-Петросяна [кандидат оппозиции в 2008г.], в поддержку телеканала «ГАЛА» — женщины и девушки участвовали на равных. В этот раз настроения были совершенно иные: «Мы идем добиваться справедливости».
Таких слов, как «победа», «поражение» нет, здесь их не употребляют. Не знаю, может, употребляют на каких-то аналитических, экспертных уровнях. Люди были крайне озлоблены. Кроме того, целое поколение, которое никогда в жизни не видело ничего подобного, не только такой трагедии, но и такого протеста. Они восстали, были внутри этого, увидели разные проявления: мирную демонстрацию, пикет, забрасывание яйцами, шествия, выдвинутые прокуратуре требования. В итоге часть собравшихся решила отправиться к зданию консульства РФ и провести акцию там. И произошло столкновение с полицейскими. Это казалось неизбежным и в первый день, но, к счастью, шествие завершилось без столкновений у воинской части. Во второй день, несмотря на усилия части демонстрантов, подавить протест другой части не удалось.
Власть тоже, по-моему, поняла, что протест людей справедлив. Я уверен, что если бы [генпрокурор Армении] не сделал этого злосчастного заявления со ссылками на Конституцию РФ, гнев людей не был бы таким.
Все это произошло спонтанно, никто специально не организовывал. Есть множество доказательств этому. Если проанализировать видео протестов, станет ясно, что не было никаких плакатов, громкоговорителей, был лишь один мегафон. Я с самого начала принимал в них участие в качестве протестующего. Были обвинения, мол, это грантоеды и так далее, об авторах таких заявлений я выскажусь позднее.
— Если будет принято решение не выдавать Пермякова армянской стороне, по-Вашему, в Гюмри снова поднимется волна протеста?
— Думаю, да. Конечно, это от многого зависит: и от состояния выжившего ребенка, и от заявлений и поведения российских и армянских властей. Если сдадут и это, — ведь фактически мы поняли, что территория сдана, для них это просто территория: поймали [Пермякова] и отвели в военчасть, вместо того, чтобы передать его полиции — могут быть волнения, может быть хуже или спокойнее. У властей здесь немало дел и невысказанного, они должны отстаивать свои позиции, власть должна защищать наши интересы. В данный момент вопрос о том, хорошая эта власть или плохая, была избрана или власть была узурпирована, второстепенный. Это борьба ни партийная, ни политическая, ни борьба за кресло. Просто покажите, что вы отвечаете за эти 6 трупов.
Нарушение презумпции невиновности – это отдельная тема. Обратите на это внимание. Когда прокурора загоняют в угол, он говорит: «Пермякова осудят в Армении». Да откуда ты знаешь, что он преступник? Может, их много, но не он. Замначальника полиции Армении говорит «вы бы видели, какого жалкого ума человек…». Брат, дай нам самим понять. Ты — заместитель начальника полиции, вот и оставайся им, действуй в рамках закона. Ты, что, утешаешь нас этими словами в адрес подозреваемого или обвиняемого? Кажется, что это просто какие-то технические вопросы, но не нужно закреплять в обществе версию, мол, ребят, вот, это преступник. Если народ говорит «поймать и зарезать» — это право народа. Но вы – чиновники, причем высокопоставленные, не делайте этого, будьте терпеливы, пусть дело расследуют, потом представите. Люди мудры: как только вы расскажете историю, они сразу поймут, правда это или ложь. Неправда, что ради того, чтобы выпить воды… В Гюмри нет семьи, которая проводит солдата, не накормив, не напоив его. Этого быть не может».