Epress.am Новости из Армении
Знакомый пригласил меня на торжество в качестве спасателя. Сказал, что там сердце будет разрываться, нужно, чтобы был еще кто-то, чтобы время от времени иметь возможность сменить тему. Я пошел туда. За столом сидели двенадцать мужчин. Ни один из них даже отдаленно не напоминал ученого. Каждый больше смахивал на мясника, тамаду, владельца шашлычной. Торжество началось. Я знал, что ситуация будет сложная, но не знал что все так плохо. Обстановка была хуже, чем я думал. Люди, носящие звание профессоров, начали пировать. Выпив водки, отведали шашлыка, покушав шашлык, снова выпили. Все они говорили на диалекте. На лицах у всех читалось аграрное прошлое. Краснощекие, представительные, в костюмах и галстуках, профессора разглагольствовали о тендирах (глиняная печь, закопанная в землю), разной съедобной зелени, мужчинах прошлого, о своих приключениях на курортах, в санаториях. Конечно же, я понимаю, застолье — не место для разговоров о научных открытиях, формулах. Но на этом торжестве, в окружении ученых, я ни разу не услышал, ни одного термина, или имени какого-либо физика, химика, математика, названия какой-то книги, музея. Говорили только о том, где и как лучше поесть, погулять, дать, взять. Они выпивали и танцевали, отплясав, снова выпивали. Я молча сидел и смотрел на наших профессоров. Картина была ужасающей. Как если бы какой-то тамада или владелец шашлычной собрал своих друзей и отмечал день рождения. Их разглагольствования больше смахивали на истории, которые мог бы рассказать водитель "КамАЗ"-а. Они срыгивали, почесывали части тела, называть которые я не буду, ковыряли в носу, танцевали, раскинув руки, довольно долго приплясывали на танцплощадке. Очень много рассуждали о суровости, достоинстве мужчин прошлого.
Один из профессоров спросил меня, чем я занимаюсь. Я кое-как ответил. Он сказал: «Послушай, родной, ты бы лучше писал о горах да лугах, о запахе хлеба и прозрачных ручьях». Ну и дела, я действительно влип…
Наши профессора, рыгая, битый час учили меня, как и о чем писать, давали советы, рекомендации. Их тосты были такими народными – поднимали бокалы и пили за хороших парней, за родину, за честь матерей и отцов. Один из них даже предложил такой странный тост: «Давайте, выпьем за здоровье воробьев!».
Они долго, до пота, танцевали. Говорили не как профессора, а как дервиши, ашуги. На торжество пришел и настоящий ашуг. Профессора сразу расцвели. Они легко нашли с ашугом общий язык, получая от этого большое удовольствие. Стали декламировать четверостишия. Один из них поймал ашуга на ошибке. И остался крайне доволен. Как если бы ему на голову упало яблоко, и он открыл закон всемирного тяготения. Наконец, торжество подошло к концу. Наши профессора, после долгих объятий и поцелуев, с большим трудом распрощались. Короче, в тот день я ясно увидел, в каком положении находятся наши ученые, наша наука. Как-то рассуждая о наших ученых, людях науки, профессорах, Гамид Херисчи сказал, что в Азербайджане ученый не имеет никакогоотношения к науке. Другой наш собеседник, композитор Эльмир Мирзоев сказал еще лучше: "Нет, имеет, азербайджанский ученый занимается тем, что разочаровывает других в науке".
Так и есть. Азербайджанский ученый выражает свое отношение к миру, событиям, каким-то вопросам не как ученый муж, а как дервиш. Все их разговоры сводятся к тленности. Их поведение вызывает тошноту. Если ученый не способен рассуждать о своей сфере в течение трех-четырех часов подряд, значит, он не настоящий ученый, а «китайский». Хочешь, чтобы он хотя бы немного серьезно рассказал о своей сфере. Но нет, невозможно. Отделается общими фразами. А будешь настаивать, станет угрожать своим «нервным» сыном, который работает в полиции. Это не пустые слова. Я уже сталкивался с этим. Как-то я написал пару строк об одном профессоре. Он каким-то образом нашел номер моего телефона и позвонил. Довольно долго говорил о нашей истории, природе, национально-духовных ценностях, уважении к старшим. А в конце сказал, что его сын очень нервный, придет и изобьет.
Наши профессора, ученые похожи на кого угодно, только не на людей науки, не на ученых. На мясников, тамаду, ашугов, певцов на палаточных свадьбах… Это потому, что они относятся несерьезно к науке. В противном случае, они хотя бы внешне походили бы на ученых. Представьте, что какой-либо европейский, американский ученый ничего не знает о сфере, которой занимается. Что он отделывается разговорами на общие темы. Трудно представить. Весь вид этого человека говорит о том, что он серьезно занимается наукой. Ибо выбранная профессия должна оставлять глубокий отпечаток на характере, внешнем виде, поведении человека. Конечно, при условии, что человек серьезно ею занимается.
Говорить о способности азербайджанского ученого восхвалять действительность уже излишне. За исключением двух-трех человек, никто не хочет видеть бедственное положение, в котором находится страна. И не будут видеть. Иначе они не смогут получить дачи, пенсии, почетные звания. А образованности для того, чтобы заниматься наукой где-то в другом месте, не хватает. Их научные степени пригодны лишь для того, чтобы произносить тосты на наших свадьбах, ходить на помолвки, есть плов на поминках. Можно сгореть от стыда за подхалимские статьи, интервью наших ученых в официальной прессе. Глядя на поведение азербайджанских ученых, слушая их разговоры, хочешь — не хочешь, начинаешь сомневаться в науке. Это так — азербайджанский ученый заставляет усомниться в ней. В нашей Национальной Академии наук один из ученых вычислил скорость полета ангела. Другой написал статью о том, как плут по имени Харун Яхъя разбил в пух и прах теорию эволюции Дарвина. Позор. 75 процентов наших депутатов приобрели научные степени за деньги.
Большинство из них даже не знают своих научных руководителей. Не могут назвать свои научные труды. Большая часть директоров школ в Баку имеют научные степени. Азад Мирзаджанзаде мог поставить на место людей, которые хотели купить ученую степень за деньги. После кончины Азада Мирзаджанзаде купить ученую степень все равно, что приобрести иномарку в кредит. Тот, у кого есть деньги, легко может приобрести ученую степень. Выходит, только получив должность, заработав деньги, наши начинают бредить наукой. Получается, они начинают заниматься наукой уже после того, как стали зарабатывать и занимать должность…
Один из знакомых пригласил меня в дом торжеств «Худаферин» — отметить успешную защиту. Оказывается, защитившись, ты должен накрыть стол для своего научного руководителя, его друзей — профессоров. Надо устроить торжество. Так уж принято.