Epress.am Новости из Армении
Через два месяца исполняется год со дня смерти 19-летнего военнослужащего срочной службы одной из военчастей Тавушской области Армении Арсена Мхитаряна. Предварительное следствие, которое затягивается месяцами, заставило родителей военнослужащего окончательно убедиться, что высокопоставленные чиновники стараются скрыть следы убийства. Подозрения, по их словам, более чем обоснованы: нет пули, ставшей причиной смерти, на оружии нет отпечатков пальцев, ходят слухи, что в воинской части Арсена притесняли. После последнего разговора с Epress.am им посоветовали не общаться со СМИ.
«Это самая жестокая боль. Сейчас мы притворяемся сильными, боремся, бегаем, почему? Я и сына потеряла, и справедливость мне самой требовать? Когда я видела, как матерей берут и швыряют, я говорила «разве можно отправлять сына в армию в такой стране?».
Мы подумали, что сможем уберечь [сына], но не могли даже себе представить, что реальность окажется такой жестокой. Я знала, [что происходит], но, фактически, это и меня коснулось», — говорит мать солдата Лусинэ Мхитарян.
Она призывает родителей призывников не отправлять сыновей в армию в нынешних условиях, а если у них нет такой возможности, советует с самого начала потребовать назвать ответственных за жизнь ребенка.
По словам супругов, «затягивающееся и ложное» предварительное следствие по делу о смерти сына не позволяет им верить высказываниям министра обороны: «Виген Саргсян хорошо выступает, а внутри [структуры] – бойня».
Особенно сильно родителей возмутило продвижение командиром батальона Самвелом Минасяном версии, согласно которой, Арсен совершил самоубийство из-за проблем в семье.
У Мхитарянов есть ряд вопросов в связи со смертью, квалифицированной как самоубийство. В день инцидента – 3 июля 2016 года – на боевой позиции воинской части «Меграб» в Тавушской области вместе с Арсеном, по данным родителей, были и другие военнослужащие, которые твердят в один голос, что им ничего неизвестно, выстрела они не слышали.
После смерти сына Артур Мхитарян отправился на боевые позиции, где в его присутствии была проведена экспертиза с целью выяснить, могли ли военнослужащие со своих позиций услышать выстрел, произведенный с места, где находился Арсен.
«Но стреляли пустыми патронами, звук был тише. И все равно было слышно, но военнослужащие говорят, что не слышали». При этом, по мнению Мхитаряна, даже тот факт, что в момент экспертизы он четко слышал звук выстрела, не внесет изменений в ход предварительного следствия: «Они все равно делают, что хотят. Даже если скажешь, что слышал, все в их руках».
По данным родителей Арсена, одежду ни одного из находившихся тогда на позициях солдат не отправили на экспертизу. Когда Лусинэ Мхитарян последний раз отправилась в прокуратуру и поинтересовалась об участи распечатки телефонных звонков сына, ей ответили: «Это наша больная сторона: экспертов так мало». А я говорю, мол, да, все дети идут в армию, совершают самоубийство, таких случаев так много, что специалистов не хватает».
Кроме того, в прокуратуре сказали, что Арсен не любил работать. «Я знаю, мой ребенок делал свое дело, он же не был обязан делать за других. Там был какой-то конфликт». Высказанная представителем структуры мысль убедила родителей, что сына убили именно по этой причине.
Мхитарянам сказали, что смерть Арсена наступила вследствие выстрела из прикрепленного к нему оружия, на котором, однако, по их словам, не было никаких отпечатков пальцев: «Следователи говорят, что для сравнения нет никаких пригодных отпечатков. Как может не быть ни одного отпечатка? Сделали дело, почистили оружие, положили».
По словам матери, прокурор объяснил все это следующим образом: «Прокурор говорит: «скажем, вот очки, мои, которые я постоянно трогаю, кладу, моих отпечатков на них нет, но если их вдруг возьмете вы, тогда [отпечатки] останутся». Что это за сказки?».
Не обнаружена пуля, убившая Арсена: «Говорят, пуля попала навылет, а гильза валялась там. Вот тебе на. Ты можешь выстрелить в Германии, принести гильзу, бросить здесь и сказать «это она»».
Собеседники рассказывают, что когда сына только призвали в армию, он «попал в плохую роту» и семья пыталась добиться его перевода в другую военчасть.
«Он выполнял всю работу, как полагалось. Говорил «мам, не знаю, в армию я попал или работаю, как на заработках заграницей». Ребят зачисляют в это неудачное место, где они выполняют всю тяжелую работу, чтобы потом ребенок просил родителей принять меры и перевести его в более спокойное место», — рассказывает мать солдата.
Тогда же появился знакомый подполковник Ваган Яйлоян из военчасти в Мегри, который пообещал перевести Арсена в роту получше. По словам Мхитарянов, Яйлоян обещал заплатить командиру Арсена Георгию, чтобы тот провернул дело. «Яйлоян пришел к нам домой, записал свои паспортные данные, я лично своими руками перевела через банк 700 долларов. Квитанции сохранились». Однако, продолжает мать, подполковник не перевел сумму командиру. «Оказывается, у них настолько хорошие отношения, что Арсена перевели без денег».
После инцидента Мхитарян разговаривал с командиром, который сказал, что ему никто никаких денег не давал.
Родители уверены, что если бы предусматриваемая для перевода Арсена сумма была использована по назначению, с сыном могло ничего и не случиться: «Командир бы относился к нему, как к собственному сыну».
По окончании беседы Мхитарян призналась, что в Армении они не чувствуют себя в безопасности: «Если с кем-нибудь из членов нашей семьи что-то случится, знайте, что это их рук дело».
Шаганэ Хачатрян