Epress.am Новости из Армении
Антон
Не помню, когда последний раз бывал в Иджеване. Первые три раза ехал туда не по своей воле. Нас везли на гауптвахту из Кохба. Новый комбат устроил взбучку на постах: под раздачу попали минимум один-два человека c каждой позиции, кому-то — выговор, кому-то — пощечину, кого-то отправили на губу или в наряд. Я был старшим на позиции. Со временем наше сосуществование пришло к балансу между здравым смыслом и армейским уставом.
На постах стояла жара, траншеи и ячейки довольно глубокие, до азербайджанских опорных пунктов метров 600-700, между нами — одичавшие виноградники, шпалера, родник и мусор. Поскольку и правда пекло, все ходили без касок и броников. А еще потому, что знали — намечалась проверка, а проверяющих заботят только чистота, чтобы новая огневая точка была готова, дзот покрыли дерном и устав выдавали назубок. Две новые огневые точки уже обставили, дерн застелили, утром сделали уборку, каски и броники надели в самом конце. Инспектора приехали поздно. Говорит, мол, вы не вспотели, значит броники надели недавно. Гражданин майор, ну конечно недавно, не в касках же нам подметать. За огневые ячейки — спасибо, за броники и откровенность — гауптвахта, но после окончания дежурства.
Спустились с постов. Чтобы как-то избежать наказания, все подключали связи — родственников, знакомых. Кто-то просил прощения у комбата, кто-то выходил на полкана. У меня не получилось ни того, ни другого. Окей, губа так губа.
Меня и таких же двух фраеров везут в Иджеван. Добрались, попили кофе с сопровождающими. Оказалось, что на гауптвахте с трудом справились с эпидемией вшей. А один из нас, дай бог ему здоровья, был не очень чистоплотным и привез с собой вошек. Говорил, что сделал это специально. Не стану отрицать — возможно, он всю жизнь готовился к этому дню. Нас отправили обратно на дезинфекцию.
Спустя три дня повезли снова. Наш вшивый брат успел за это время выйти на какого-то дядю, который то ли что-то привозил для нашей столовой, то ли увозил, и он попросил, чтобы нашего пацана пощадили. Во второй раз едем уже вдвоем. Добрались до Иджевана, выпили кофе из того же автомата, заходим на гауптвахту. Ну что значит нет мест, ребята, почему не уточнили перед тем как доставить? Организационные способности наших офицеров никуда не годятся. Поели пирожков, поскольку пропустили столовую, и вернулись обратно.
Прошло еще несколько дней. Началась возня с подготовкой смены — скидываемся на продукты, ищем посредников, чтобы добиться выгодных перестановок в личном составе, и просто готовимся: оружие, патроны, гранаты, броники, каски, плащ-палатки и так далее. Командир роты обычно прохлаждался у нас на посту. За все время моей службы что-то мало-мальски важное он сделал только раз. Год назад остановил меня, когда я с автоматом выскочил из блиндажа: проснулся я от того, что один ушлепок ради смеха изображал, будто насилует меня. Ротный уговорил разрядить оружие и отдать ему. Браво, Епремян, я никого не расстрелял.
Короче, Епремян понял, что если меня отправят на гауптвахту, ему придется работать. В третий раз меня везли в Иджеван одного. За предыдущие дни второй из ребят тоже успел подсуетиться и на неопределенное время оттянуть наказание. Мы уже доезжали до Ноемберяна, когда нам позвонили и вызвали обратно в часть. Комбат решил, что лучшее наказание для меня — это дежурство с Епремяном. В ту смену я узнал, что мог бы встретить его еще два года назад, в марте 2008-го в центре Еревана стоящим в оцеплении. Но мы не встретились: меня тогда колотили в полицейском участке.
Сегодня я добрался до Иджевана без происшествий. Май 2025-го, погода умеренная, нежная. Приехали на репортаж. Старой пирожковой уже нет, здание военной полиции на месте, рядом спрятана гауптвахта.
Жду в центре Иджевана. На берегу реки Агстев в радиусе 500 метров автовокзал, рынок, мэрия, полиция, несколько новых кафе, автоматы с кофе, кебабная, дом культуры, много такси. Иджеван стремится стать Дилижаном.
Ждем транспорта в Беркабер и Киранц — на делимитированную границу Тавуш-Газах. Думаем заехать в Азатамут и Каян.
Из Иджевана к Беркаберу каждые полчаса ходят две Газели. Одна заезжает в село, другая проезжает рядом с ближайшим перекрестком. 200 драмов за проезд. Кроме меня и водителя, в маршрутке мужчин нет. Непонятно, как передвигаются мужчины в
Армении. Либо у всех есть машина, либо они стесняются того, что ее нет.
Зара
Проезжаем мимо иджеванского завода Бентонит. С Кривого моста направо — Азатамут и Каян.
Основная дорога, соединяющая Иджеван с Шамшадином, проходит здесь։ рядом с Азатамутом через Каян по территории азербайджанских анклавов Софулу и Бархударлу. Если анклавы вернут Азербайджану, местные села окажутся в частичной блокаде.
Азатамут — поселок городского типа с многоэтажной застройкой и небольшими площадями. Основан в 1970-м для обслуживания завода Бентонит. Назван Азатамутом (дословно — свободный вход или вход свободы) в честь 11-й Красной армии, которая в ноябре 1920-го по этой территории пришла из Азербайджана в Армению. Отсюда началась советизация страны.
Азатамутцы больше всего скучают по советскому Бентониту. Тут проходила трасса Иджеван-Баку и Иджеван-Газах. Пока была железная дорога, комбинат функционировал и обеспечивал работой три тысячи человек.
— Тут везде были заводы, минимум пять-шесть. Хорошо жили. Когда Советский Союз вот так сразу рухнул, народ так сразу же начал плохо жить. Людям здесь и правда очень трудно живется.
После распада СССР поселок превратили в село. Но жители Азатамута не считают себя сельчанами. У них нет земель и садов, они не занимаются сельским хозяйством и скотоводством, но едут на сезонные заработки, работают в оставшихся от комбината цехах, играют в футбол в местной команде Бентонит, работают на новом складе Гранд Кенди или на производстве табака, служат в армии контрактниками, работают учителями, врачами. Соседний Каян — населенный пункт в несколько домов рядом с важным шоссе.
— С чего вдруг нас понизили до деревни? Это был маленький поселок, а сейчас — какой-то цыганский базар.
— Здесь был завод бентонитовой глины, тысячи людей работали. Здания эти построены под нужды предприятия, для работников. Так мы тут и оказались. Завод сейчас почти не функционирует. Транспорта нет. Раньше поезда ходили, продукцию можно было вывозить. Сырье использовалось в 18-ти видах производств…
Трасса Иджеван-Берд, электрические сети, провода связи тянутся через азербайджанские анклавы.
Софулу и Бархударлу перешли под контроль Армении в начале 1990-х. Местные убежали, от домов остался только фундамент. После 2020-го Азербайджан требовал вернуть анклавы. Армения предлагала обменять их на Арцвашен.
Первые встречные в Азатамуте объясняют, что анклавы появились в 1930-х, якобы был специальный план по созданию островков в глубине соседних республик, желательно на межгосударственных дорогах и у стратегических объектов. Но Софулу и Бархударлу были анклавами еще до СССР. Они никогда не входили в состав Армении.
Для советского человека не было внутренних границ. Люди ездили из Софулу в Газах или из Арцвашена в Чамбарак, не задумываясь о принадлежности дорог.
Границы появились в 90-х, чтобы закрыться: эти дороги сейчас перекрыты окопами, минами, колючей проволокой, национальными флагами.
Если анклавы вернут, Шамшадин лишится трассы в Иджеван, и несколько сел окажутся в изоляции.
Непонятно, как это будет устроено. Для того, чтобы добраться из Софулу и Бархударлу в Азербайджан, все равно нужно ехать через Армению, пересекать все еще не разблокированную армяно-азербайджанскую границу.
— В 3 километрах отсюда есть село, и как мы будем до него добираться? По лесам что ли? А они в это время будут тут свободно разгуливать… Не понимаю, как это будет.
Мы не сможем проходить по их территории. Они-то наглые, они-то будут приходить. Это промежуток всего в километр, и ради одного километра нам придется ходить по лесам.
— У армян есть наделы по ту сторону реки. У села Айгеовит там земли. Пусть хотя бы обменяют на эти территории. Мы откажемся от прибрежных участков, лишь бы эта дорога оставалась неперекрытой, чтобы люди могли тут передвигаться. Это же не только про нас — основная дорога на Берд тоже проходит здесь.
В Шамшадине хотят, чтобы граница снова открылась. В Азатамуте предпочитают, чтобы ничего не менялось. Никто не говорит о том, что будет после мирного соглашения, но всем ясно, что так, как было в 1987-м, уже не будет.
— Если [анклавы] отдадут, будет очень трудно. Это же по сути остров. Чтобы доехать сюда, им придется пересекать нашу территорию. Но это всё пока на уровне разговоров. Никто не знает, как и что будет. Все просто болтают. Особенно 5-й канал… Раздувают, сеют панику, а как этот вопрос в итоге решится — никто пока не знает.
Едем в Киранц, Беркабер, Воскепар.
Делимитация армяно-азербайджанской границы началась в прошлом году именно с этого отрезка. Армянские посты были выведены с территории 4 азербайджанских сел, на новой границе Тавуш-Газах встали пограничники, протянули колючую проволоку, возвели стену, неформально обменялись территориями, по которым проходили армянская межгосударственная трасса и дороги, связывающие азербайджанские села.
Местный архиепископ и тавушский дашнак возглавили небольшой бунт в Киранце, который вскоре потух. За недвижимость, оказавшуюся по ту сторону новой границы, дали большие компенсации. Несколько сельчан разбогатели, другие обиделись, большинство устали.
— Дом моего свата был прямо за этой стеной. Его снесли. А вот там стоял дом моего свояка. Была еще небольшая времянка и автомастерская։ всё им осталось.
***
— Николу этому передали, что село непреклонно, что против них, мол, не попрешь. И что он сделал? Стали раздавать компенсации! У меня вопрос: как так вышло, что за дом-вагон, за обычный вагон с пристроенной кухонькой из 50-и кирпичей дали 120 тысяч долларов? 120 тысяч долларов — это же не игрушки. Как так получилось, что за вагон, который остался по ту сторону стены, дали столько денег? За эти 120 тысяч ты можешь в Ереване, на Северном проспекте купить квартиру какую пожелаешь. Не так ли? Но они пришли и заплатили столько за какой-то задрипанный домик. А за другой вагончик, в котором был магазин, дали 50 тысяч долларов. Что всё это значит?
— Купили? Хочешь сказать, что они это выкупили?
— Продали, брат, наши земли фактически продали!
— Но ведь продавал хозяин магазина или владелец вагончика…
— Нет. То есть, да. Но все равно — как можно платить 50 тысяч за обычный вагон? Да я за эти 50 тысяч в Иджеване две квартиры куплю!
В Киранце никто не соглашается на интервью. Говорят, что компенсации и демонстрации раскололи общину. В Киранце построили новую школу и футбольное поле, но пастбищ местные жители лишились. А жаловаться бессмысленно. “По карте это азербайджанская территория, но исторически — на сто процентов армянская”, — говорит наш собеседник.
— С началом делимитации журналисты заполонили эти места. До того они слыхом не слыхивали об нашем селе. А как только началась делимитация, журналисты буквально душат нашу деревню. Лишь бы денег заработать.
О политике хочет говорить только школьный сторож, который делится с нами сценариями спасения. За эти месяцы он поднаторел.
— Я даю интервью всем журналистам, приезжающим к нам в село. Может, вы даже видели меня. Я часто даю интервью.
Для них закон не писан, брат. Это же век Никола, цавт танем.
Здесь ничего не делалось по закону, тут всё нелегально. Всё, что видишь, — всё нелегально.
Чтобы поехать в Беркабер, нужно застопить машину у часовни Св. Марии Богоматери. После долгого ожидания останавливается местный контрактник. Узнаем, что в селе положили новый асфальт, а раньше не было питьевой воды.
— Вот Джогазское озеро. А вон гора Одындаг. Она до самой вершины была армянской. До 92-го года. В 92-м, во время столкновений, наши аж до туда все захватили. А потом дали приказ отступить, и гору отдали им.
— Сейчас Джогазского водохранилище частично под их контролем, частично — под нашим.
— Агарцин был одной из резиденций Короля Гагика.
— Александр Пушкин проезжал тут, этот камень возвели в его честь.
— В целом, после войны перестали стрелять.
— Честно говоря, после избрания Пашиняна проложили дороги. Раньше дорог в селе не было вообще. Много чего поменялось.
— В селе провели газ, но к домам пока не подключили. Трубы вот недавно провели. И воду заодно хотят провести. Питьевая вода в деревне лишь в нескольких местах, в домах ее нет. Сейчас вот и к домам решили провести.
— По субсидионной программе [16 млн. драмов на дом] строят более ста новых домов. Когда достроят, увидим, будут ли хозяева в них жить. Плохо в этой программе то, что госсубсидия не выдается, если у тебя проблемы с банком. А проблемы с банками сегодня у людей небогатых. То есть, если я беден, у меня проблемы с банком, мне дом не полагается, а богатому полагается.
О Джогазском водохранилище мы поговорили позже с ереванским экспертом:
— Джогазское водохранилище находится на границе. Во времена СССР большая часть наших водохранилищ находилась на армяно-азербайджанской границе. С чем это связано, не знаю. В Армении воду поднимали насосами, в Азербайджан она поступала самотеком. До распада СССР аналогичная ситуация была и в Киранце: была насосная станция, через которую воду качали наверх, благодаря чему орошались 5-6 сел. После распада СССР насосную станцию полностью разворовали. Осталось лишь старое полуразрушенное здание. После войны, столкновений на границе, все в таком состоянии и осталось. Сейчас станцию использовать невозможно.
Мужчины в центре Беркабера довольны демаркацией границы. Люди постарше уверены, что митинги в Киранце срежиссировали дашнаки.
— Говорят, мол, 4 тавушских села отдали Азербайджану. Ну зачем эту чушь городить, я не понимаю. Разве в Тавуше были села Гызылхаджилы, Хейримли, Ашагы Аскипара? Нет! Разве это не их села? Это их села. Зачем тогда нести эту чепуху? Эти безрогие сеют неразбериху, подстрекают народ, потому что на носу 26-й год — выборы.
Наши товарищи из Саригюха так объясняют разницу настроений: после войны в 90-е Киранц выиграл от поглощения азербайджанских территорий, а Беркабер пострадал от потери армянских.
После делимитации жители Киранца лишились пастбищ. А беркаберцы надеются вернуть свои земли, оккупированные с 90-х, либо получить компенсации, если государство решит обменять их.
Отсылка к картам 1970-х годов тавушцам по душе: говорят, на этом участке границы больше территорий оккупировал Азербайджан, и Тавуш выигрывает, если делимитация продолжится в соответствии с последними советскими картами.
— Не знаю. Нам сказали, что нам вернут наши земли. Но никто пока ничего не знает, сами ждем.
— Азербайджанские войска дислоцированы на наших землях — на 820 гектарах. Это земли Беркабера! Последние 32 года у нас тут всего 80 гектаров пахотных земель. 32 года кое-как выживали. Никто из этих пустословов — ни дашнаки, ни республиканцы — понятия не имел, где находится Джогаз и Беркабер. Как так вышло, что теперь, когда у власти не они, нас вдруг заметили. Эгоисты и демагоги…