В клиента невозможно влюбиться

По словарю, дом — это жилое или нежилое здание, «свое жилье», «семья», «люди, живущие вместе, и их хозяйство». Иногда это учреждение, обслуживающее общественные интересы (дом культуры) или династия, род и резиденция, или «место, где живут объединенные общими условиями существования люди» (родина — наш дом!). В словарях упоминаются доходные дома, построенные для сдачи внаем, и множество устойчивых выражений: например, «чувствовать себя как дома».

Изначально с Кукой и Дилой мы обсуждали квартирный вопрос. Дома ни у кого из нас нет, хотя бездомными мы не считаемся. Если бы мы искали «чувство дома», то нашли бы сайты по психологии, согласно которым это — «комплексное ощущение безопасности, принадлежности и внутренней гармонии». Но я предпочитала говорить об «экономике». Слышала от друзей, что трансгендерные женщины снимают самые крутые квартиры в городе: на дешевое жилье спрос итак большой, и предпочтение отдается более нормативным жильцам. Мне рассказывали, что большинство трансгендеров оказываются на улице еще в юном возрасте —  «семья не принимает, выгоняют, убегают», и для всех есть подготовленная инфраструктура преодоления бедности — секс-работа. Дила и Кука над такими вопросами иногда смеялись: мои обобщения показались им наивными и высокомерными, и об этом они мне сказали позже. «Истории разные», «не будем прибедняться».

***

Кука. — Я выросла в общежитии. Комната — восемнадцать квадратов, в которой мы жили по началу втроем. В сорок мама родила нового ребенка, и у меня появился младший брат. Основная проблема — общий двор, длинные коридоры, все лезут друг к другу, а когда тебе пятнадцать, дворовые пацаны — настоящая угроза. В общагах жили бывшие заводчане, бывшие заключенные, алкоголики и те, у кого нет денег на нормальное жилье. Поскольку я была обычный мальчик-гей, никакой адаптации не происходило. Днем мама уходит на работу, отец отсыпается после ночной смены в пекарне, за братом приглядываю я. Съехала, когда он подрос — 14 лет назад․ 11 лет назад сделала транс-переход․ Но гормоны не пью! Почти все время жила с друзьями.
Зара. — А что ты взяла с собой из дома?
Кука. — Одежду, молитвенник и дневник. Раньше мы ходили в евангельскую церковь. Сейчас не хожу, но в Бога верю.

***

Дила. — Рассказываю! Родилась в деревне, жила с семьей, в 16 лет переехала в Ереван, живу на съемных квартирах. У родителей, кстати, было неплохо. Никакой свободы там не было, следовательно не было и больших проблем. Желания бороться с семьей у меня нет. Они меня кормили, а я ждала, когда вырасту и уеду в Ереван. Мама звонит почти каждый день. Иногда навещаю их: стригусь, заранее убираю филлеры, утягиваю грудь, еду в отчий дом. Но чувства дома у меня нет.
Зара. — А что за история с полицией?
Дила. — Ко мне пришел клиент, притворился, что ему плохо, и позвал друга. Избили, украли айфон. Типичная история. Пошла в полицию. После допроса полицейские пришли с обыском ко мне, а не к ним. А у меня почти десять тысяч долларов под матрасом: банковского счета нет, деньги храню наличными, коплю, планирую делать операцию. Полицейский говорит: «Откуда столько?». «Заработала», — говорю. «Значит незаконный доход!». Забрали и увезли в участок. Хозяин меня выселил, наврав, что собирается делать ремонт.
Зара. — Деньги вернули?
Дила. — Через пару месяцев. Я четыре года снимала эту квартиру! Жила прямо у посольства России. По мне ведь не особо заметно: соседи и продавцы в магазине не знают, что я транс, и предыдущий хозяин не знал. В том же подъезде, что и я, жила еще одна трансгендерная женщина. Когда меня избили, она пришла на помощь. А в этом доме никаких трансов нет. Тут живет комендантша: старая тетка следит за мной и подглядывает.

***

Кука. — У меня был клиент, который путал двери и заходил к соседке. Она пожаловалась, и хозяин меня выселил. Чаще, кстати, выселяют из-за собаки. Бывало, что жила в одной квартире по пять лет подряд — и ничего.

Я так люблю этот дом, не сглазить бы! Он безопасный — практически нет соседей. Живу тут с подругой. Комнаты проходные, и поскольку мы обе занимаемся секс‑работой, приходится договариваться и составлять график. Иногда возникают конфликты.

Я бы хотела жить одна, конечно. Но это опаснее. Люди звереют от чувства вины. Никогда не знаешь, чего ждать от клиента. Мы друг друга всегда защищаем.

***

Дила. — Когда я только приехала в Ереван, раздавала флаеры и работала аниматором, ходила по площади в костюме медвежонка. Работала официантом в иранском ресторане. В интернете познакомилась с одним геем, и мы вместе сняли квартиру на улице Нар-Доса, где торгуют гробовщики. Денег не было ни у него, ни у меня. Потом мы переехала на Тиграна Меца, и я начала подрабатывать. Спускалась по подъезду в черном капюшоне, чтобы соседи не заметили мейкап. Или красилась в машине.

Пару лет назад решила, что буду жить одна. Мне не скучно, потому что всегда полно дел — то в салон сходить, то на педикюр, эпиляция, косметолог. Постоянно звонят клиенты. Если у них мало денег — приходят ко мне, если много — идем в отель.

Я ведь довольно поздно сделала переход. Сделала, потому что плохо жила. Хотела заниматься секс-работой. В Армении любят трансгендеров. Армянский мужчина не пойдет к гею, не пойдет к обычной работнице, он придет к транс-женщине. Еще они любят русских. Многие говорят: «Мы были вынуждены». Я не была. Просто мне так проще жить. Давай не будем обманывать друг друга.

Кука. — Раньше трансы снимали самые дорогие квартиры в городе — 350-400 тысяч драмов в месяц. Это правда. Хозяева знали, что таких денег больше никто не предложит, и закрывали на все глаза. А сейчас экономика поменялась. Поскольку людей, занимающихся секс-работой, стало больше, цены на секс упали. Бывает, за раз берем 10 тысяч, бывает — 40. Раньше я за день могла заработать 100-150 тысяч, а сейчас это редкость.

***

Дила․ — Русским девочкам сдают за 3 тысячи долларов в месяц. Они работают офисами. У них принято говорить «эскорт», но это то же самое — обычная секс-работа.
Зара. — Эскорт дороже?
Дила․ — Русские дороже. Армяне любят русских. Спрос большой.
Зара. — Почему любят?
Дила․ — Потому что русские умеют хранить секреты. Например, если армянин сделает ей кунилингус, она не пойдет трубить об этом на весь мир, она пойдет и выпьет водку. Это называется «коммерческая тайна».
<․․․>
Дила․ — А что ты имеешь ввиду, когда спрашиваешь про «дом»?
Зара․ — Не знаю. Что-то, что связано с защищенностью.
Дила․ — Я бы хотела купить дом. Когда постарею и не смогу работать, кто будет платить за аренду?
Зара․ — А какой дом ты бы хотела?
Дила․ — Обычный. Однокомнатная квартира, как эта. Пусть будет с отоплением.
Зара․ — Это твой медвежонок? Такой громадный! Под него нужна хотя бы двухкомнатная.
Дила․— Клиент подарил.
Зара․ — Влюбился?
Дила․ — Не знаю. Думаю, нет. В клиента невозможно влюбиться. Это все вранье.
Зара․ — Мне, например, очень сложно жить одной.
Дила․ — Мне несложно. А с кем жить? С парнем жить не буду. Если будем вместе жить, разругаемся. Поэтому не буду. Вот придет ко мне клиент, не скажу же я ему «в туалете пережди».

***

Кука. — После моего отъезда мама с братом остались в общежитии, а отец уехал в Россию. Я занимаюсь секс-работой лет одиннадцать, и с самого начала откладываю деньги. Не хотелось, чтобы мой младший брат там рос. Пару лет назад мама купила квартиру! Продала свою комнату, а остальное добавила я. <․․․> Как будто я только и делаю, что жалуюсь на общагу, да?
Зара. — Ничего хорошего там не было?
Кука. — Нашла двух друзей! Один уже женился, а второй живет в России, и он тоже гей. Тот, что женился — это мой первый партнер. Но он не гей. Назло соседям носили узкие джинсы!
Зара. — Вы общаетесь?
Кука. — Да. Когда во дворе пошли слухи, что меня видела на панели, все как-то ополчились. Моя мама притворилась, что ничего не слышит. А он в травле не участвовал.

***

Дила. — Хозяйка этой квартиры в курсе, что я транс. Она известная актриса. Имя не упоминай! Риелтор ее предупредил, а она ответила: «Для меня это не проблема, пусть живет и делает что хочет».

Дила. — Я вчера купила новую сумку. Показать?
Зара. — Лучше покажи, что в сумке.
Дила. — Бумажник заказала на Вайлдбериз, потому что у меня зависимость от маркетплейсов. А это зарядник, который периодически выручает мою подругу Лили. Вот дезодорант: искупалась и пшик-пшик подмышки. И нож у меня тоже есть!

[звонок] Алло … Привет … Хорошо, а ты? … Милый, встречаюсь за 50 тысяч, один-два подхода, либо ко мне, либо в отель … Я транс …  Время не засекаю … Да, можно в отель … Дешевле не получится … Сладкий, поднакопи денег и звони… Секс, минет, массаж … Да … Ты раб? … За десять тысяч не получится … Поищи еще … Пока.

Зара. — Цену сбивал?
Дила. — Да.
Зара. — Дашь посмотреть ножик? Ого какой!
Дила. — Раскрывается кнопкой. Осторожно! Держим при себе, чтоб не хулиганили по чем зря. Я и ударить, кстати, могу. А это лубригель!
Зара. — Местного производства?
Дила. — Нет, но раздают в «Новом поколении» за бесплатно.
Зара. — У меня такой же бальзам для губ. Аптечный!
Дила. — Зато какой блеск! Прохожусь карандашом и мажу только его. А это таблетки для эрекции.
Зара. — Виагра?
Дила. — Нет, средство нового поколения — Вигара. Вигара — лучшее лекарство! А Виагра вредит сердцу и с алкоголем смешивать нельзя.
Зара. — Как много новой информации!
Дила. — А это мой любимый парфюм тревелсайз. Душишься и идешь в отель. Зеркало подруга подарила. Мое разбилось, а носить разбитое нельзя — плохая примета.
Зара. — А это что?
Дила. — Презервативы. Есть у каждой работницы.