Epress.am Новости из Армении
В 1864 году братья Гонкур опубликовали роман «Жермини Ласерте» об эротических переживаниях служанки, ее нравственном падении. В предисловии Эдмон и Жюль писали:
«Мы должны попросить прощения у читателей за эту книгу и заранее предупредить их о том, что они в ней найдут. Читатели любят лживые романы, — этот роман правдив. Они любят книги, притязающие на великосветскость, — эта книга пришла с улицы. <…> Для чего же мы ее написали? Неужели только для того, чтобы покоробить читателей и оскорбить их вкусы? Нет! Живя в XIX веке, в пору всеобщего избирательного права, либерализма и демократии, мы спросили себя: не могут ли те, кого называют «низшими классами», притязать на роман? Другими словами, должен ли народ, этот человеческий мир, попранный другим человеческим миром, оставаться под литературным запретом, презираемый писателями, обходившими до сего времени молчанием его душу и сердце, хотя, быть может, у него все же есть и душа, и сердце? Мы спросили себя, действительно ли в век равенства по-прежнему существуют для писателя и читателей недостойные внимания классы, слишком низменные несчастья, слишком грубые драмы, чересчур жестокие и потому неблагородные катастрофы? <…> Короче говоря, нам захотелось проверить, могут ли слезы, проливаемые в низах общества, встретить такое же сочувствие, как слезы, проливаемые в верхах?».
Братья Гонкур привнесли в литературу принцип равенства. Французские реалисты — Стендаль, Бальзак или Флобер — уже писали о простом народе: герои были второстепенные, взгляд автора — немножко сверху. Ничего удивительного здесь нет, но есть просветительский подход. Интеллигенция должна образовывать и воспитывать низшие слои высшими примерами! Армения уже не первый год живет в эпоху второго капитализма, где правящий класс состоит из персонажей, напоминающих бальзаковских парвеню. Для понятности назовем их маркос-ага-алимянами. Не зря Гегель писал: роман — это эпос буржуазии.
У армянских парвеню эпохи глобализации, телевидения и интернета есть свой эпос — армянские сериалы, в которых их жизнь, маленькие приключения их повседневности должны быть показаны в высоком, а значит в трагическом стиле. Не нужно говорить, что пострадавшие от капиталистической конкуренции классы (рабочие, крестьяне, офисные клерки и «новые бедные» — интеллигенция, мелкая буржуазия) в этих сериалах вторичны, игнорируемы, немножко жалки, хотя изредка и могут вызвать сострадание.
Идеология этих сериалов понятна. Она отражает политическую ситуацию Армении. Правители должны править, подчиняющиеся должны подчиняться, у каждого свое место, и установленный порядок вещей. Чтобы подчеркнуть маскулинное очарование правящего класса, его «честные и героические» устремления, женщины в сериалах должны быть истеричны, мазохистичны и периодически несчастны вне зависимости от финансового достатка. Особая роль отведена детям. Мужчины самоотверженно защищают детей, правда — только собственных детей.
Гнусно то, что приписывается детям. Они наивно говорят правду, которая оказывается правдой правящего класса. Я не требую, чтобы они выражали правду пренебреженных классов. Пусть они выражают хотя бы правду своего детского мира — фантазии и игру. Нет, они выразят правду армянского бизнеса. Эти маленькие коммерсанты вызывают у меня отвращение.
Вернемся к равенству. Вот представители правящей партии, они рассказывают о «героической» заботе и о любви, которую питают к народу. Оппозиционные политики говорят о социальном кризисе, о тяжелом положении народа: они проявят заботу лучше. Что за «мистическое тело» — народ, о котором говорят элиты, но которого не слышно и не видно, и которого вынуждены представлять журналисты?
Народ — социальный остаток, нищие, часть общества, специфика которой состоит в том, что у нее нет качеств элиты, которые позволяют говорить. Все разговаривают о демократии и понимают под этим не власть народа, а право говорить от его имени. Бедные — это не люди, которые оказались в тяжелом социальном и экономическом положении, но те, чье слово не учитывается, кого представляют другие. Народ разговаривает, но не имеет права на голос, он участвует в политическом процессе без права на участие, и он не учитывается. Жань Рансьер — не народ, но уже что-то — формулировал примерно так: политика начинается там, где люди, не имеющие роли, требуют ее для себя, и смысл этого требования — равенство.
Возьмем типичный журналистский репортаж из деревни. Журналист вкратце представляет деревню, рассказывает про ее проблемы и т.д. В следующем кадре журналист дает слово «представителю народа», который подтверждает его слова. Затем журналист принимается бороться за права «немого народа». Почему? Потому что народ неспособен на это с точки зрения свободы слова, а журналист — способен. Тоже самое можно сказать про НПО.
Неужели это единственно возможный способ? В поэме «Ануш» Туманян сумел дать слово 12-летней девочке, а в детских сказках — детям. В своих рассказах Матевосян показал простых крестьян, не переводя их на жаргон интеллигенции. Их мысли не конкурируют с теми, чье образование считается. А начинали мы с братьев Гонкур.
Вардан Джалоян