Релоканты, мигранты или беженцы? В Армению приехали не только айтишники

«Заново поверили в людей». Конспект лекции Вероники Костенко об эмигрантах из России в Армении

Эмигранты в Армении не слишком сильно отличаются от уехавших в другие страны. Почти вся эта волна эмиграции, около 80% — это люди с высшим образованием, почти все из Москвы или Петербурга, и по 1% составляют другие крупные города: Екатеринбург, Саратов, Самара, Казань. В Армению поехали те, кто чуть менее обеспечен финансово, чуть помоложе, реже с семьями, чем в других популярных для эмиграции странах. 30% продолжают работать удаленно на Россию, 25% — в международных компаниях, 8% — в армянских. 

4 октября в Yerevan Center for International Education прошла лекция Вероники Костенко. Исследовательница в университете Тель-Авива и сооснователь проекта OutRush представила результаты опросного исследования иммиграционного потока из России после февраля 2022 года, а также рассказала, чем эмигранты в Армению отличаются от эмигрантов в другие страны. 

Для исследования было собрано более 10 000 опросов в более чем 100 странах, а в рамках еще одного связанного с OutRush исследования, Building Commons in Russian Diaspora собрано более 600 интервью в 5 основных странах — реципиентах, в частности более 100 в Армении.

Выборка информантов для опросов проходила через эмигрантские telegram-чаты: маленькие локальные чаты, которые, например, объединяют любителей настольных игр, или объединяют матерей, которые обмениваются детскими вещами. Люди в них, конечно, политизированы, но меньше, чем читатели основных оппозиционных СМИ. Такие городские неполитизированные чаты дают более или менее репрезентативную картину, насколько мы вообще можем говорить о репрезентативности в условиях, когда мы почти ничего не знаем о генеральной совокупности уехавших. 

Термин «релоканты» долго использовался как модный и удобный ярлык, потому что людям было сложно назвать себя, например, мигрантами и беженцами. Потому что понятие «мигрант» в русском языке связано с трудовой миграцией из Средней Азии, а беженцы — это украинцы, бежавшие из под обстрелов. Поэтому люди называли себя релокантами, хотя фактически тех, кого релоцировали компании было много только в самом начале войны.  

В начале марта 2022 года аэропорт Звартноц ежедневно принимал десятки частных бортов из России, которые вывозили ребят-айтишников из компаний, решивших уйти с российского рынка. Армения была лидером по релокации, потому что для въезда не нужны загранпаспорта. Но релокация закончилась буквально за несколько месяцев. Все остальные люди, уехавшие сами, не релоканты в полном смысле, просто это название закрепилось за эмигрантами как наиболее комфортное в первый момент.

Для большинства людей потребовался как минимум год, чтобы смириться с тем, что они эмигрировали надолго и стали осознавать свой новый статус. Большинство приняли новую идентичность — россияне в изгнании. 15% называют себя космополитами, 12% верят в Россию будущего, и 8% уже считают себя частью Армении. Интерес к армянской политике у российских эмигрантов в Армении довольно высокий, потому что люди, про которых мы говорим, больше чем в 80% случаев были политически активны в России. Это значит, что они подписывали петиции, ходили на митинги, подвергались задержаниям. Они умеют быть в повестке и знают, что такое политическая борьба. Некоторые из них хотели бы участвовать в политической жизни на новом месте. Политическая борьба, политический протест, политическая жизнь — для них это не пустой звук. Они за этим реально следят, а в Армении есть за чем следить. 

Многие люди бежали не от войны, а от преследований. Около 44% считают, что подвергались репрессиям в России. Репрессии — это не только тюремный срок, но и  увольнение с работы или задержание, полицейское насилие на митингах, различные формы преследования за посты и высказывания. При этом в Армении очень низкая доля людей, которые боятся репрессий со стороны страны пребывания — всего 6%, почти в два раза ниже, чем в других странах. В Армении большинство опрошенных чувствуют себя очень безопасно. 

В то же время очень большая доля людей боится преследований со стороны России. Потому что те, кто уехали, часто понимают, что в современной российской действительности они в опасности, потому что многие были связаны, например, с оппозиционной журналистикой, писали посты или просто проявляли гражданскую позицию, ходили на митинги и так далее. Россияне, разбросанные по всему миру, опасаются, что российское государство их найдет и догонит, но при этом уже участвуют в общественной жизни на новом месте, потому что многие не хотят просто сидеть и зарабатывать деньги. 

Среди российских эмигрантов беспрецедентно высокий уровень доверия друг к другу — 93–98%. Хотя вообще-то в России уровень доверия стабильно очень низкий, как на институциональном, так и на межличностном уровне. Это одна из важных характеристик российского общества. Но если вы уехали в тот же момент по тем же причинам, значит у вас уже достаточно оснований, чтобы друг другу доверять. Можно сказать, что те кто уехали, заново поверили в людей. 

Очень высокое доверие к местным во всех странах эмиграции было изначально. Люди вообще-то не ожидали, что их так хорошо примут. Особенно это относится к Армении. Действительно, во всех наших интервью ни одного случая дискриминации по Армении не замечено. Однако практически никто не определился с тем, чтобы остаться именно здесь, неуверенность в завтрашнем дне остается с людьми. Они не знают, что будет завтра, продолжают искать новые возможности, преимущественно опираясь на дружеские сети. Потому что у них, в общем-то, ничего больше нет, кроме этих сетей. И эти сети являются мощным каналом поддержки во всех странах эмиграции.

Анастасия Каркоцкая