День победы кого над кем?

4 года назад — в день "взятия" Шуши — в Ереване армяне подожгли DIY. Это был погром, после которого последовали "чистки" — другие армяне вынуждены были уехать и оставить здесь своих друзей и некоторое количество приятных воспоминаний.

Это было в 2012 году, спустя четыре года после 2008-ого. А в 2008 году — уже по другому поводу — в Ереване армяне убивали армян. Это помогло им получить некоторое количество званий и должностей. На новых должностях на протяжении 6-ти лет армяне грабили армян, некоторое количество армян подверглись пыткам и арестам, пытавшие их армяне в последствии получали новые должности и новые зарплаты из бюджета, который складывается из денег тех армян, которых грабили, и частично тех, кого пытали.

Многие армяне, без привязки к конкретным событиям, избивают своих жен и детей, некоторые армяне — в силу положения — безнаказанно глумятся над теми, кто в силу другого положения не может защититься.

Часть армян (иногда) вспоминает про принудительные выселения азербайджанцев и показательные акты насилия, которые, надо полагать, способствовали выселению. Другие — в ответ — обязательно помнят про Сумгаит и Баку, будто жестокость одних людей может оправдывать жестокость по отношению к другим. Произвольное обращение к истории ничего, кроме предрассудков, в общем-то и не отражает.

Арпи Восканян в одном из своих интервью говорит, что “человек — это не только тело…человек — это культура”. Это заявление видимо должно помочь нам понять сложившуюся ситуацию. “Наши тела жили рядом с их телами, мы варились в одной каше, но мы остались разными…Сейчас увидеть и осознать эти существенные, глубокие, обусловленные культурой различия важнее поиска общностей.”

Но Арпи Восканян, я полагаю, под “нашей” культурой не подразумевала и, скорее всего, не подразумевает культуру насилия — гомофобия и поджог DIY, домашнее и полицейское насилие, дедовщина и убийства в армии — это не “культурные особенности” армян, которые отличают нас от азербайджанцев, а частные практики, “с кем не бывает”. “Мы” ведь понимаем, что армяне разные, и в этом смысле действительно важно “увидеть и осознать существенные, глубокие различия”.

“Сглаживать различия и замечать только общности — это типично патриархальная, маскулинная речь, — уже в другом контексте пишет Ваан Ишханян, — которая никогда не способна видеть различия и уничтожает разнообразие ”. Это утверждение вот-вот готово убедить, оно кажется действительно убедительным, но — по неосторожности или намеренно — оно содержит в себе обман, потому что если к нему приблизиться и приглянуться — это то грубое обобщение, которое — доведи его до конца — нивелирует само содержание угнетения.

Патриархальная логика похожа на националистическую и расистскую логику, и одна из объединяющих признаков, действительно, заключается в игнорировании различий — это правда. Каких именно различий? — а это вопрос, который, кажется, за эти дни никто не посчитал нужным задать.

Восприятие стигматизированной группы в патриархальной логике основано на игнорировании различий среди этой группы. В этом смысле она мало чем отличается от националистической и расистской. В то время, как члены доминирующей группы являются личностями и, соответсвтенно, обладают индивидуальными особенностями и уникальностью, представители стигматизированной группы являются “индивидуальным обобщением социальной особенности” своей группы. Эта логика действительно игнорирует различия, и она делает это в выборочном порядке. Она видит и подчеркивает разнообразие среди доминирующей группы (армяне ведь разные, правда? Генерал Манвел и Монте Мелконян очень отличаются; мент, применяющий пытки, и активист, выступающий против полицейского насилия, совсем разные люди, не так ли? Фашисты, которые поджигали DIY, и те, кто их прикрывал, совсем не такие, как Ваан Ишханян… ), но эта логика — в обязательном порядке — осознает и выделяет (общие) отличия доминирующей группы от стигматизированной, потому что, в конечном счете, на этих (по большей части воображаемых) отличиях и держится стигматизация, и она, конечно, совершенно игнорирует различия внутри стигматизированной группы.

Можно привести немного более отвлеченные примеры.

Когда женщина попадает в автокатастрофу — это становится подтверждением общего предрассудка о том, что женщины не умеют или плохо водят машину. Если мужчина не справляется с вождением, то считается, что у него личная проблема, из которой, конечно, никто не станет делать вывод, что мужчины не умеют водить.

Если насильник является представителем титульной нации из среднего класса, то вряд ли медиа или “общественное мнение” сделает вывод о том, что представители титульной нации из среднего класса представляют опасность. Но если человек происходит из стигматизированной социальной группы (например, иммигрант из бывших советских республик в России), то его поступок будет обобщен и интерпретирован в полном соответствии с предрассудками и стереотипами, относящимися к его группе.

Эта логика негативного обобщения полностью применима к тому, что приходилось читать в течение апреля — в комментариях к официальным заявлениям МинОбороны, в интервью общественных деятелей и в новостных сводках.

9 миллионов азербайджанцев довольно просто превратились в единую массу, призывающую к насилию, отрубающую головы и, конечно, стремящуюся к уничтожению армян. И “мы” нашли тому подтверждения: настолько убедительные, что стало можно писать о культурных различиях, которые нас разделяют. 9 миллионов азербайджанцев — это генералы, дающие приказ о нападении, и политики, прикрывающие свой зад оголтелым национализмом. Каждое агрессивное высказывание со стороны азербайджанца призвано подтвердить стереотип об “их” кровожадности, каждое нерасследованное преступление — сказать, что “им” чуждо все святое, каждая пропагандистская статья — что Азербайджан пропитан пропагандой. Насилие в Армении, пропаганда в армянских СМИ, призывы к агрессии от армянских пользователей — это частные практики, часть неприятного, но разнообразия, в Азербайджане это — общее правило, имеющее, возможно, малочисленные исключения. И разве можно избежать при таком раскладе “коллективной ответственности”?

Когда-нибудь, наверное, конфликт все-таки решится, и людям придется жить рядом. И это будет очень тяжелое сожительство. У многих найдется карманный факт для того, чтобы привлечь кого-нибудь к коллективной ответственности. За это насилие опосредованно будут ответственны все, кто привык к выборочному “осознаванию существенных и глубоких различий”. Правда, они, скорее всего, по старой памяти будут заняты поиском тех, кто первый начал. Тогда кто-нибудь обязательно скажет, что “мы попробовали, но не получилось”, потому что “человек — это не только тело. Человек — это культура”. И в общем, будет совершенно прав.

написала Зара

на фото: "Моя кровь не помнит твоей истории", работа художницы Лусинэ Талалян