Epress.am Новости из Армении
«Налбанда больше нет, в самом крупном селе Спитака никого не осталось. Вечером на одной улице не насчитаешь десяти окон, в которых горит свет. Все разъехались, многих не стало. Ну, и что дальше?».
Жизнь в селе Ширакамут, в прошлом – Налбанд, Лорийской области Армении делится на «до и после землетрясения». Эпицентром трагедии 1988 года был Налбанд, село разрушилось до основания.
«По закону, всем жителям нашего села полагалось пособие», — жалуются местные.
Последствия землетрясения потихоньку устранили. Построен 491 дом, на очереди еще 30. «Землетрясение – не главная тема в селе, худо-бедно восстановили. Настоящая проблема в том, что люди не могут здесь жить, село опустошается».
Больше скайпа в домах опустошенного села
В Советское время Налбанд был крупной общиной. Действовал швейный цех, филиал лифтового завода. Многие работали на железной дороге. Землетрясение все уничтожило. Не восстановлено практически ничего, кроме части домов, школы и здания сельской администрации.
В преддверии последних выборов сюда прибыли чиновники, обещали в случае избрания построить завод по переработке молока. Где он?
«Я тогда сказал, что если завод построят, я зареву, как осел», — говорит мужчина лет 60-ти.
Идем по улице. Множество грязевых ям.
«В этом доме люди живут, в этом – нет, и тут нет. Здесь живет 80-летняя женщина. Все в России. То же самое и на этой улице», — рассказывают наши спутники.
Парни уходят в армию, демобилизуются, работу найти не могут, уезжают в Россию, возвращаются, чтобы жениться, и уезжают окончательно. В последние годы эта схема стала для села классической.
«Для развития села нужны только рабочие места. Без них оно опустеет. Получившие образование уедут в город, кто не находит работу – едет в Россию. Центром семьи стал скайп». Беседуем с молодой замужней безработной женщиной. Она также говорит об отъезде в Россию, как о единственном варианте продолжения жизни.
В отличие от соседних деревень, возделываемых земель в Ширакамуте немного. Когда-то за счет этого население выросло. Если в Катнаджуре или Мец Парни люди сводят концы с концами, сажая ячмень, картофель, пшеницу, то налбандцы лишены и этого.
«В то время при распределении земель решили отдать их сельчанам, но не землю сельчанам отдали, а сельчан предали земле», — жалуется пенсионер.
Как многие наши собеседники, он сказал, что возделывать землю сегодня невыгодно. «Установили такие налоги, что народ отказывается от участков. Хоть сегодня могут вернуть землю».
Сельская администрация: кредиты, нарды
На первом этаже висят рекламные плакаты различных банков и кредитных организаций. Они предлагают плодородный, потребительский и бизнес кредиты.
«Финка», к примеру, рассказывает о «сознательном кредитовании»: «Кредиты могут помочь Вам добиться своей цели, но наличие чрезмерно крупных долгов содержит ряд угроз. Важные вопросы, ответы на которые у Вас должны быть для СОЗНАТЕЛЬНОГО КРЕДИТОВАНИЯ».
Даже в «Уголке юриста» схожие объявления.
Сельский глава Ашот Ераносян, занимает должность 4 месяца, говорит, что плакаты висели здесь и до его избрания. В подобных общинах, по его словам, многое зависит от действий главы, от того, сумеет ли он привлечь к работе членов Совета старейшин. Местные отмечают, что плохого от сельского главы пока не видели.
Практически ежедневно в одном из кабинетов администрации собираются мужчины села: играют в нарды, карты и шахматы. Работы в начале марта нет. Женщины в основном сидят дома.
«Кое-какая жизнь в Ереване, да и только. Кировакана [Ванадзор] и Ленинакана [Гюмри] тоже не стало. Они превратились в большие села.
Откройте рабочие места, чтобы народ работал. Почему вы этого не делаете? Потому что вам не выгодно, чтобы у народа появились деньги, работа, они уже не будут вам подчиняться. Этого вы боитесь? Потому так и поступают», — говорят здесь. Спрашиваем, можно ли цитировать, собеседник разрешает. Бояться, сказал он, ему нечего.
Краснодарская улица, Тамбовский район, Безсвекровный квартал
Часть улиц названа в честь родных городов строителей, построивших здесь дома после землетрясения. На Краснодарской улице каменные дома. В Безсвекровном квартале в основном домики из голландского мела.
Почему безсвекровный? Местные объясняют, что после землетрясения сюда переехали молодые семьи, жили без родителей, так квартал и получил свое название.
После землетрясения с одной стороны начали строить каменные дома, для другой, в качестве временного пристанища, привезли деревянные или дома из мела. Живущих в этих домикам немного, тем не менее, такие семьи существуют, и пристанища стали для них настоящей бедой.
За эти годы деревянные дома сгнили и заплесневели. Надежды на помощь от государства нет. На просьбы отвечают «дом у вас есть, не обращайтесь».
В Безсвекровном квартале живет Сусанна Погосян. 30 лет в домике. Свекор лишился жилья из-за землетрясения и получил голландский домик для временного проживания. «Ему все обещали, мол, построим, но так ничего и не сделали. Свекор мой уже умер. Ни денег не дали, ни квартиры».
Супругу ее сказали, что во время землетрясения он не был женат, следовательно, жилье ему не полагается.
Мариам вместе с семьей живет в Тамбовском районе. Здесь стоят 7 деревянных домиков, привезенных из российского города Тамбов и собранных на месте за несколько дней. В полусгнившем домике семья живет вот уже 25 лет.
Она мечтает о каменном доме: «Для меня большая трагедия, что сейчас я живу в домике, так же, как до замужества. Если меня спросят, чего я хочу от жизни, отвечу: пожить дня два в каменном доме. Бывает, думаю, раз я этого не видела, пусть хоть сын мой в каменном доме поживет. Представляете? Каменный дом — мечта».
Женщина отвечает за чистоту в Евангельской церкви, содержит коров, а муж – местный электрик. В этом году они не могли позволить себе дров, жгли кизяк.
«Сколько бы ни работали в этих условиях, сколько бы ни мучились, чистили церковь, за коровами ухаживали, все равно невозможно», — признается она.
У Ераносян Кнарик большая семья. До землетрясения у них был огромный дом. После им предоставили временное жилье, пока не построят 3 дома. Два из них должны были отдать свекру Кнарик, другой – его матери.
Русские заложили фундамент дома. «Потом все смешалось, они уехали, так все и осталось».
Один из бывших глав села отдал недостроенный дом, записанный на имя матери свекра, другим людям.
«Он сделал это незаконно. Сотрудник кадастра и строитель отнесли свидетельство на одну из квартир, якобы хотели начертить на бумаге план недостройки, а потом не вернули», — рассказывает невестка Кнарик Сусанна Аветисян.
Когда-то компания «Глендейл хиллз» начала строительство в селе. Должны были достроить обе постройки Ераносянов. Приехали, срубили расположенные неподалеку плодородные деверья, но за строительство так и не взялись. Компания была распущена, строительство – прекращено.
«Прибыла Глендейл, взяла деньги, сгинула», — говорит Ераносян.
С этим вопросом дошли до Кассационного суда, не помогло. Вся надежда на Евросуд по правам человека.
Кнарик вместе с сыновьями и их семьями живет в домике близ недостройки: полутьма, стены заплесневели, комнаты разделены лоскутами.
Недавно взяли в кредит стиральную машину. Армянская семья из Австралии, последователи Евангельской церкви, раз в три месяца присылают сыну Сусанны 70 долларов. Так и погашают кредит.
В селе Евангельская и Апостольская церкви, есть и атеисты
После землетрясения русские построили в Налбанде дом культуры. Молодежь вспоминает, как раньше ходили туда пообщаться, фильм посмотреть. В 1989-ом здание приобрела Армянская евангельская церковь.
Большинство социально необеспеченных семей пользуются программами Евангелистского товарищества.
«Проводим сельскохозяйственные программы, дали коров 60 семьям, 40 семьям – картофель, покровительствуем 27 детям. Студентам помогаем с оплатой обучения. Частично выплатили плату за обучение трех студентов. Действуют кружки гончарного мастерства и росписи по гобелену», — рассказал пастырь Вардан Апинян.
В церкви действует кружок для женщин: собираются время от времени, беседуют, пьют кофе, обсуждают книги. Один из таких кружков носит название «Прекрасное в глазах Бога».
На севере села расположена церковь Чичханаванк. Во время раскопок здесь обнаружили основание храма 7 века, впоследствии сооружение восстановили. Сюда приходят последователи Апостольской церкви, в последние годы летом приезжает множество туристов.
Дедушке Гарнику из Налбанда 85 лет. В Советские годы он был сослан в Сибирь, вернулся, работал механизатором. Землетрясение лишило его крова. Сейчас дедушка живет в привезенном русскими домике. Говорить о священнослужителях и церкви не любит. «И церковь вздор, и священники, и заветы. На все имеющиеся камни, дрова и деньги строят церкви. Сколько их всего понастроили в это тяжелое время? Сколько земельных участков занял Католикос?.. Оставил меня голодным и, мол, бог есть…».
Женщин в Налбанде нет
Говорят, почти в каждом доме имеется книга бывшего сельского главы Альберта Погосяна «Налбанд». В предисловии говорится, что книга рассказывает о «проживающих в селе семьях и людях».
Однако практически не говорится о женщинах. Скажем, о дедушке Гарнике сказано: имеет 2 сыновей, но оказалось, что у него есть и дочки, о которых автор не упоминает. То же самое он проделывает и с другими семьями.
Тем не менее, нам удалось отыскать женские имена. Этого удостоились окончившие школу с золотой медалью или получившие высшее образование. Также Погосян называет имена женщин, погибших во время землетрясения.