Epress.am Новости из Армении
Перед командировкой в Украину я обратился к брату за контактами знакомых, с которыми встречался в 2014-м году. Он ответил:
Гриша полжизни прожил в Полтаве. Даже больше. Родился в Баку. После погромов уехали не сразу. Даже успел спросить с друзей-подростков за мародерство. Те оправдывались, что никто со двора в дома к армянам не заходил.
В неродном Ереване крутость требовала бОльших усилий: незнакомый жаргон, другой армянский, общага и неустроенность, русскоязычие на фоне приватизации и всплеска национального самосознания. Помню, встретил его у камвольного комбината. Лицо в крови, глаз выбит, одежда изодрана. Пришли домой, брат отвинтил ножку от телевизора и пошел обратно. Вечером четыре побитых мужика (один со сломанной челюстью) в сопровождении местных блатных ввалились к нам в комнату. Отец рассадил всех на кроватях, стульях и сказал, чтобы мы с сестрой вышли.
Через год Гришу забрали в армию (после выяснилось, что незаконно). Война еще шла. Его увезли на границу. Как-то он ворвался домой и, ничего не сказав, стал из горла пить подсолнечное масло, утром вырезал из простыни подшив и ушел. Я подслушал, что драки и побои начались уже на сборном пункте. В приграничной части не кормили, питались ближайшим лесом. Кого-то за деньги отпускали домой, остальным приходилось месяцами быть в наряде. За публичное недовольство офицеры устроили брату темную, он выжил и после госпиталя избил одного из командиров и полкового смотрящего бляхой. Грише жестоко отомстили, и, чтобы скрыть следы, бросили еле живого с моста. Он снова выжил, и его отправили в психушку, где санитары ходили с металлическими дубинками.
Гриша уехал в Самару, оттуда в Украину, где задержался на двадцать лет. Сапожничал, в сезон подрабатывал в Крыму. Когда не было работы, был поваром в шашлычной.
Я поехал в Полтаву из Киева после Майдана. Гриша и его жена не разделяли моего воодушевления: Юра, все не так однозначно, посмотри, что стало с нашим районом, штаб правого сектора почти в каждом подъезде и пьяные юноши вокруг.
Мы поссорились по скайпу через два года, когда Азербайджан в апреле четыре дня нападал на Карабах. Я говорил, что правда не армянская и не азербайджанская, мучают и убивают бедняков. Гриша предложил положить руку на сердце и ответить: кто начал первый. Ты ведь сам знаешь, что правы мы. Может тебе выгодно не говорить прямо, но ты же помнишь, где остался наш дом, почему мы до сих пор в общаге, кто нас выгнал, как погибла мама.
Грише и его семье стало не уютно в Полтаве, они решили уехать. Последней каплей стали проблемы дочери в платной школе. Ее задирал одноклассник. Мама пошла разбираться, ей сказали, что мальчик ко всем пристает и только вы жалуетесь. Папа у задиры работает в мэрии, а жене брата лучше не забывать, что они живут в свободном, суверенном, православном государстве.
Они приехали в Армению. Оле здесь понравилось: безопасно и к детям хорошо относятся. В остальном было хуже. Работы не было, базарить по-местному брат не научился. Если с такой зарплатой он еще будет мне претензии высказывать, я его урою, я тут не смогу.
После армянского Майдана — бархатной революции — Гриша с семьей уехали в другое православное государство, в Иркутск.