Epress.am Новости из Армении
17 мая на суде по делу о пожаре в помещении инженерно-саперной роты показания давал один из 2-х спасшихся, уроженец Вардениса Жирайр Саакян.
Прокуроры, адвокат и защитники устроили перекрестный допрос, чтобы проверить «достоверность сказанного». Родители 15-ти погибших, иногда вставлявших реплики с места, не верили ни единому слову. «Будет лучше сказать, что на самом деле тебя там не было».
За несколько часов до пожара солдат навестили отец и братья Жирайра Саакяна. В отличие от второго оставшегося в живых военнослужащего, на его теле не было серьезных ожогов. Многие присутсвовавшие считают, что при пожаре Саакяна не было на месте происшествия, он выдает «заученный наизусть текст», скрывает обстоятельства. В показаниях выживших есть несоответствия.
Вопросы сводились к тому, что сам пострадавший спасся, но горевших товарищей не спас: «Увидев, как двое пытались потушить огонь, почему никого не позвали, чтобы погасить совместными усилиями?», «если вы положили полотенце себе на лицо, чтобы можно было дышать, почему у других не было возможности воспользоваться тем же механизмом?», — спрашивал прокурор.
Те же вопросы впоследствии задавали правопреемники пострадавших и их адвокат.
Саакян не пытался оправдаться, он повторял «что помнил и что видел». Несколько раз отметил, что тогда царил «хаос», «они были мне братьями», «не могу описать свои переживания, да это и невозможно…».
отрывки из показаний Жирайра Саакяна:
В коридоре сельского дома, который не был ни воинской частью, ни казармой, но был занят военнослужащими, стоял стол и телевизор. У входа — печь. Там же ребята соорудили «церковь с изображениями святых». Коридор отделяли от спальни деревянные двери, не закрывающиеся до конца: солдаты подложили резину, чтобы сохранить тепло в спальне. В этой комнате в два ряда стояли двухэтажные кровати. С внешней стороны на окнах — металлические решетки.
Зимой водопроводные трубы замерзали, днем дежурные согревали их, чтобы набрать воды. Или приносили воду из соседних домов. Пол и крыша дома тоже были из дерева, балкон — в основном из дерева, стены — из камня. В чулане имелся неисправный огнетушитель. Пострадавший не помнит, чтобы старшие когда-либо рассказывали о правилах безопасности, об уставе он не был в курсе.
Конкретных ответственных за печь не было. Обычно ее разжигали дежурные, которые не должны были спать ночью и могли следить за огнем. Для розжига использовали солярку и смесь отрубей. В тот день офицер Егише Акопян воспользовался бензином.
день пожара
К 7 часам все собрались в доме, Серож сварил борщ. После ужина к Жирайру приехал отец, чтобы забрать одежду: «Стиральная машина испортилась». Он выпил кофе и уехал. Присутствовал и Акопян (главный подозреваемый капитан Егише Акопян). Тогда же Акопян ходил в оружейную, наверное, поиграть в стрелялки на телефоне. Остальные «занялись гигиеной». Несколько солдат утром должны были отправиться в Ереван — вызвали из Военной полиции. До пожара в военчасти произошел какой-то инцидент. «Не тему покупки наркотиков через Телеграм», — предположил Жирайр Саакян. Несколько дней назад забрали смартфоны: командование сказало, что отныне будут служить, как предписывает регламент.
Около 21:30 Арам провел перекличку, потом все вместе помолились и пошли спать.
«Меня разбудил голос Радика, когда он разбил стелко в окне и крикнул «ребята, просыпайтесь, пожар!». В казарме стоял густой удушливый дым, я открыл глаза и увидел свет от пламени».
Саакян побежал к двери, где ему стало трудно дышать. Он попытался разбить ближайшее окно — не вышло. Вернулся к кровати, приложил ко рту полотенце. Заметил у двери двоих, они пытались погасить огонь покрывалом. Узнать стоявших на расстоянии метра он не смог. Других движений он в комнате не заметил. Уже подойдя к окну, увидел, как солдаты снаружи согнули решетки на окнах и вытаскивают Гаруша, после чего помогли и самому Саакяну. С крыши лилась смола. Кажется, в руках у Егиша было нечто железное, он пытался сломать решетки. Радик пытался их оторвать. Арсен Согомонян — разрушить треснувшую стену дома. А Вагинак с той же целью въехал в стену на «Урал»-е. К этому моменту внутри дома движения уже не было. Один из ребят пытался выйти в то же окно, его схватили за майку, чтобы помочь, выпустили, и он больше не отзывался.
Выживших доставили в госпиталь, утром пришли люди в военной форме — подполковник и полковник. Там и состоялся первый допрос.
много расхождений
Родители погибших военнослужащих недовольны следствием. Им приходится читать сотни томов дела, воспроизводить макет спальни при помощи расспросов и самостоятельно выделять противоречия.
Как случилось, что у Гаруша, первым вышедшего через решетку, серьезные ожоги, и он утверждает, что пламя уже добралось до спальни, а Жирайр, покинувший казарму вторым, не видел пламени и не пострадал?
Почему показания солдат по ходу менялись?
Что произошло до пожара? У родителей имеется информация о незаконной купли-продаже топлива, наркотических веществах, ссорах, предшествовавших трагедии. Выжившие не подтверждают эти данные.
Это только часть вопросов. Убедительных ответов следствие не предлагает. В Минобороне бардак, как и в следственных органах.
Отцы Айка и Гора периодически подсказывали адвокату всех погибших Норайру Норикяну, нашептывая вопросы ему в ухо. Дедушка Арама указывал на несоответствия в показаниях, данных на этапах предварительного и судебного следствий.
Родители предложили провести повторные экспертизы (к примеру, связанную с задержкой дыхания), требовали провести на сдедующем заседании очную ставку со вторым пострадавшим Галустом Саргсяном. Как заметил судья, данная процедура не признает очных ставок.
Адвокаты обвинения тоже были недовольны. Во время перерывов Ваагн Акопян говорил в коридоре о том, как он парировал с места: виновны не их подзащитные, «в армии бардак». Прежде на скамье подсудимых было пятеро человек: капитан Егише Акопян, который пытался раздуть огонь бензином, что по неосторожности привело к пожару, и четверо офицеров, ответственные за организацию военной службы.
По словам родителей, недавно обвинение было предъявлено и срочнику Радику, в тот день он был дежурным.
Допрос пострадавшего Жирайра Саакяна продолжится на следующем заседании. Судья запретил ему выезжать на заработки в Воронеж.