Epress.am Новости из Армении
В Берд едем по новой горной дороге — через Чамбарак, а не Иджеван. Женщины возвращаются с процедур по омоложению лица: в Шамшадине таких услуг нет, приходится ездить в столицу. У Севана останавливаются, чтобы купить свежую рыбу, в Айгеовите — сыр, в Егишаване — режан и чабрец. В дороге говорят о природе, обсуждают качество нового асфальта, турецкие сериалы, общих знакомых и их детей.
Водитель сразу предупреждает, что не потерпит разговоров о политике. Как-то раз он даже высадил пассажира на полпути и с тех пор не отвечает на его звонки. Позже сам же нарушает свой запрет: «Единственное, в чем это правительство преуспело — укладка асфальта». Дорога гладкая, едем быстро. Совсем скоро переключаемся на войну и армию.
«Договор подписали 9-го ноября, но наша рота оставалась там аж до 30-го», — вспоминает водитель события пятилетней давности. «Мой сын гражданин России. Месяц назад позвонили из местного военкомата, потребовали явиться на сборы. Я сказала, что по закону не имеете права, и отключила телефон», — продолжает сидящая рядом женщина. Оборонной политикой недовольны все, но в армию никто не хочет.
На подъезде к Берду к нам присоединяется Наташа. Она с раннего утра в горах, успела набрать два подола чабреца на продажу. Знакомимся, и Наташа тут же решает, что мы будем ночевать у нее. Соглашаемся: мы итак ничего заранее не планировали.
В последний раз были в Берде в 2022-м. После войны появилась надежда, что теперь все будет иначе, границы откроются, появятся стабильные рабочие места, начнется экотуризм и биоземледелие. Появились новые НПО, местные женщины рассказывали, что раньше трудоустроиться можно было лишь в армии, а теперь есть фабрика перчаток и микропредпринимательство: кто-то шьет игрушки, кто-то готовит варенье или выращивает голубику. Выделяли гранты на мелкий бизнес, люди верили, что все станут предпринимателями.
Оптимизм за два года угас. В прошлом году производство перчаток закрылось, оставив без работы 300 человек. Раньше жаловались на 12-часовой рабочий день и отсутствие надбавок за ночные смены, а сейчас готовы на любые условия.
Те, кто оставил военную службу ради новых возможностей, вернулись в армию. Некоторые продолжили работать на фабрике перчаток, но уже в Араратской области.
— Им там предоставляют жилье. Работают по 12 часов, но зарплатой довольны. В месяц два раза можно приезжать домой на отдых.
Жители Берда гордятся чистой природой и густыми лесами. Тут нет рудников, в отличие от других областей. Раньше мужчины зарабатывали на вырубке леса, сейчас это опасно: контроль ужесточили, надо договариваться либо идти на риск.
Сельское хозяйство не развито. Земля неплодородная, провести воду по карману только крупным фермерам. Заготовительные компании сюда как правило не доезжают.
— Земля тут не очень качественная. Урожай не тот, что в Араратской долине. При Совхозе работали конечно, но сейчас нужно быть фермером или чтобы завод был… Одно лишь орошение стоит больших денег.
И в экотуризм теперь никто не верит. Едут сюда разве что родственники солдатиков. Рестораны, гостевые дома и таксисты выживают за их счет. Иностранцев нет.
Вечером к Наташе приходят подруги — Аида и Астхик. Больше всего они недовольны армянскими журналистами, активно выступают против «четвертой власти» и в поддержку премьер-министра — кстати, бывшего журналиста. Говорят, что после подписания мира все будет хорошо даже в Шамшадине.
— Шамшадин процветал в советское время. Заводы работали, потому что граница была открыта. Связь и торговля в основном была через Азербайджан.
Старшее поколение верит в силу транзитных дорог. В Иджеване живут лучше, чем в Берде, потому что «находятся у трассы, ведущей к границе». Без торговли нет жизни! Заводы откроются, когда заработает железная дорога.
Для советских людей это непреложные истины. Поддерживают ли они Пашиняна потому, что после поражения в войне он стал вторить их чаяниям, или наоборот — повторяют за ним, потому что поддерживают его?
«После подписания мирного договора будет сложный переходный период, но я уверена, что мы сможем помириться, если Россия не станет мешать», — говорит Аида. «Русские не позволят», — реагирует Наташа.
Аида работает в частной фирме, которая снабжает обедами военную часть. Работой она довольна.
На следующий день встречаемся с женщинами из местного фитнес-клуба. Для них спорт — это возможность вырваться из повседневной рутины. Люди тут пока настороженно относятся к женскому фитнесу. Наших собеседниц это не смущает. Они рады, что постепенно меняют устоявшиеся представления о поведении женщины.
Одна из спортсменок раньше работала на фабрике перчаток. Сейчас ее муж ездит на заработки в Арарат, а она ухаживает за ребенком и родителями. Ее бывшая коллега после закрытия предприятия устроилась кассиром в пекарню, но зарплатой недовольна. Другая стала парикмахером на дому: все понимают, что заработанное лучше тратить внутри общины.
Фитнес-клуб, кстати, тоже скоро закроется։ гранты урезали, а на самоокупаемость провинциальное микро-предприятие даже и не надеется.
Речь заходит об Озоне, Вайлдберрис и Тему. Благодаря сетевым маркетплейсам модные тренды добрались в регионы Армении. Местный бизнес вымирает на фоне повсеместного роста потребительства: небольшие магазины бытовых товаров и одежды закрываются один за другим.
– Прихожу на работу лишь бы дома не сидеть. Бывают дни без единого клиента.
Ануш держит магазин одежды на базаре. Бизнес выживает за счет рассрочки, долги Ануш записывает в тетрадь, соседи и знакомые платят за одежду от получки к получке.
Позже встречаемся с Анаит — нашей знакомой собирательницей. Напрашиваемся на поход за дикой земляникой. Гворят, в полях Неркин Кармира она уже поспела.
Программы по развитию Берда не работают, с этим согласны все. После революции Никол Пашинян говорил, что бедность обусловлена ленью: «Собирайте зелень в горах». В Шамшадине недостатка в собирателях зелени нет.
— Социальное положение тут очень тяжелое. В магазинах все ежедневно дорожает то на 10, то на 20, 50 драмов. Раньше было так: собрала, продала, хватало на несколько дней. Сейчас по 5-6 дней бродим, чтобы как-то свести концы с концами.
Несмотря на это, лозунг Пашиняна в Шамшадине все еще популярен. Людям нравится попрекать лентяев.
— Я удивляюсь, когда наши говорят, мол, денег на сигареты нет. Снег растаял — сразу купена прорастает, потом мальва, крапива, лилии. После — чабрец, мята, перечная мята, земляника, грибы, древесные грибы, полевые — это же все деньги.
Собиратели поделили между собой дары леса: одна группа специлизируется на голубике и землянике, другая собирает иван-чай, чабрец, мелиссу, третья — купену и спаржу. Цену определяют между собой, подстраиваясь под условия рынка. Например, если килограмм голубики в ереванских супермаркетах стоит до 15 тысячи драмов, то тут его сдают за 2 тысячи.
В Берд возвращаемся с полными ведрами. В районе ДОСААФ узнали, что мы журналисты и позвали осветить проблему с канализацией.
— Это довольно большой район, но без канализации. Мы много раз обращались. Сточные воды текут наружу, представьте, что это за рассадник болезней особенно летом. Тут везде дома, люди, дети. У ребенка соседей начались серьезные проблемы, увезли на лечение в Ереван. И все из-за сточных вод. Куда бы мы ни обращались, везде говорят, что это не их дело. Некоторое время назад провели трубы, но работу не доделали, не соединили с общей линией. Все вытекает сюда.