Россия продает оружие и заинтересована в сохранении карабахского конфликта

Источник «Эхо Кавказа»

Катерина Прокофьева представляет материал «Выученная беспомощность»

Очередное обострение на азербайджано-армянской границе произошло на фоне встречи глав МИД в Нью-Йорке. Сопредседатели Минской группы, как водится, осудили, отказавшись даже определить инициатора обострения. «В то время как мы не можем с уверенностью определить, как возникло насилие, так как каждая из сторон обвиняет другую, стороны должны работать в направлении механизма расследования ОБСЕ, как уже обсуждали президенты. Мы будем продолжать нашу работу со сторонами на самом высоком уровне в целях деэскалации напряженности и продвижения прочного и мирного урегулирования», сказано в заявлении. Армянский министр иностранных дел Эдвард Налбандян и его азербайджанский коллега Эльмар Мамедъяров тоже ничего нового друг другу не сказали, традиционно ограничившись взаимными обвинениями. Тем временем обострение можно назвать беспрецедентным. Жители приграничных сел говорят, что не помнят таких обстрелов с 1992 года. Мы обсуждаем сегодня эту ситуацию с армянским политологом Рубеном Меграбяном и азербайджанским журналистом Рахимом Гаджиевым.

Рубен Меграбян полагает, что реальных механизмов контроля за происходящим на границах нет, но их можно внедрить.

Рубен Меграбян: 24 сентября Азербайджан обстрелял приграничные армянские села, причем, обстрелял из артиллерии и минометов. 25 числа, когда произошел минометно-артиллерийский обстрел уже позиций армянских сил в Нагорном Карабахе, погибло четверо военных. Сопредседатели Минской группы (ОБСЕ) выступили с заявлениями, и у нас уже обговорена встреча президентов до конца года. Очень и очень трудно сказать, к чему это может привести, потому что сейчас мы имеем дело с новым витком напряженности, причем, беспрецедентным в том плане, что за все время перемирия сложная артиллерия, 122-миллиметровые гаубицы еще не использовались, тем более, против мирного населения.

Что может сделать Армения? Армянская дипломатия должна выступать с более активных позиций и излагать свою точку зрения намного более внятно, чем делала до сих пор, потому что война – это продолжение политики. Армия выполняет свои обязанности, но с политикой мы видим большие проблемы. Армения согласилась со всеми предложениями Минской группы по формированию механизмов доверия, по формированию механизмов предотвращения нарушения перемирий и механизмов по расследованию возможных инцидентов. Этого мы не видим со стороны Азербайджана. Это – во-первых.

Во-вторых, мы должны понимать то, что Азербайджан ни в коем случае не предпринял бы таких провокационных шагов, не будь у него поддержки со стороны Москвы. Эта поддержка, во-первых, заключается в поставках наступательного оружия на несколько миллиардов долларов, и это делает формально наш стратегический союзник и заявляет о том, что это всего лишь бизнес. К моему очень большому сожалению и огорчению, ему вторит армянский министр иностранных дел Эдвард Налбандян. Я так понимаю, что армянская сторона должна обязательно добиться того, чтобы международное сообщество оказало давление на алиевский Азербайджан с тем, чтобы Азербайджан пошел на имплементацию этих механизмов.

Катерина Прокофьева: Сопредседатели Минской группы, которые сказали, что дальнейшее обострение недопустимо, предложили эти механизмы. Вы можете перевести с дипломатического на человеческий язык, как они собираются его не допустить, существуют ли сейчас какие-то реальные механизмы контроля у Минской группы?

Рубен Меграбян: На данный момент этих механизмов нет. Они не существуют. Но эти механизмы можно вполне ввести и укрепить режим перемирия. Во-первых, это отвод снайперов, тяжелых вооружений, артиллерии и минометов от передовых позиций. Во-вторых, это не эпизодические мониторинги со стороны ОБСЕ, а уже постоянный мониторинг на самых проблемных участках границы, такой углубленный, в том числе и от границы, то есть по полосе границы с армянской и азербайджанской сторон. В-третьих, должно быть обязательство сторон, что в случае каких-то инцидентов должен быть обеспечен полный доступ для их расследования, чтобы было понятно, кто инициировал этот инцидент. Об этом должны говорить открыто, потому что это уже не первый раз, когда именно по инициативе режима Алиева происходит эскалация напряженности в регионе, но мы со стороны Минской группы видим определенный знак равенства между сторонами, в том плане, что они обе стороны призывают что-то делать или что-то не делать, и не говорится о том, почему, собственно, эта эскалация произошла.

Своей точкой зрения поделился и азербайджанский журналист, бывший замглавы закрытой газеты «Азадлыг» Рахим Гаджиев.

Рахим Гаджиев: Мое внимание привлекло то, что несколько месяцев назад представитель Минской группы от Соединенных Штатов Джеймс Уорлик говорил о том, что Армения должна освободить оккупированные территории, и Россия ответила на это тем, что якобы тоже собирается предпринимать энергичные действия для решения этого конфликта. Россия явно не заинтересована в решении этого конфликта, так как в этом случае она уже не будет иметь рычагов влияния и воздействия на эти страны и, таким образом, потеряет возможность держать под своим влиянием весь Южный Кавказ. Поэтому я нисколько не сомневаюсь в том, что опять именно Москва добивается обострения конфликта. Вы сами знаете, что Москва обеим сторонам продает огромное количество оружия, речь идет о миллиардах долларов, поэтому Россия кровно заинтересована в сохранении этого конфликта.

Откровенно говоря, кроме России ни Соединенные Штаты, ни Франция на сегодняшний день, как это было прежде, не имеют серьезного влияния на этот процесс. Они выступают с заявлениями. В прошлом году сопредседатель Минской группы от Соединенных Штатов Джеймс Уолрик сказал: «мы считаем, что Россия замешана». Помните, 20 солдат погибли в августе с азербайджанской стороны? Вот тогда был первый случай, когда Уорлик открыто это заявил. То есть пока Россия имеет огромное влияние. Ни Франция, ни Соединенные Штаты пока не имеют возможности оказывать влияние, добиться разрешения конфликта мирным путем. Лично я бы хотел добиться того, чтобы режим прекращения огня соблюдался. Пока у нас нет таких возможностей, к моему величайшему сожалению.

Катерина Прокофьева: Переговоры, которые состоялись накануне между Налбандяном и Мамедъяровым, ни к чему не привели, и, вероятно, встреча Алиева и Саргсяна тоже ни к чему не приведет.

Рахим Гаджиев: Пока фамилии, которые вы назвали, не имеют такого серьезного влияния и воздействия. У них нет никаких возможностей. Сколько бы они ни встречались, ничего не меняется, потому что они не являются основными игроками.

Катерина Прокофьева: Deutsche Welle пишет, что Россия ищет путь в Сирию через Карабах.

Рахим Гаджиев: Да, Россия после завладения Крымом, после того, как создала своеобразный Нагорный Карабах в восточной части Украины, конечно же, вдохновилась, и уже больше года мы являемся свидетелями того, что имперские амбиции в России сейчас слишком сильны. Слышны очень грозные заявления в отношении прибалтийских государств и других. Россия, конечно, всегда считала, что Азербайджан имеет исключительное значение для распространения влияния на Южном Кавказе, поэтому в последнее время из России было очень много высокопоставленных чиновников. Кстати, азербайджанские власти имеют не очень-то плохие отношения с Москвой – это связано с тем, что там и здесь существуют одинаковые режимы, что, конечно, накладывает свой отпечаток на решение определенных проблем. Ну и, конечно, то, что Россия открыто старается вмешаться в сирийский конфликт, таким образом сказав свое веское слово в решении проблем, которые существуют на Ближнем Востоке. То есть Россия уходить не собирается. Другое дело, конечно же, если Россия завязнет в Сирии, будет ли вторгаться в Афганистан или нет, – однозначного ответа на это нет. Россия давно ищет варианты для того, чтобы укрепиться в Азербайджане.