«остерегайтесь журналистов»

Возвращаясь из Киева, я продолжил листать книгу белорусского активиста, прошедшего через минскую тюрьму КГБ. После выборов за решеткой оказались представители титульной оппозиции, выступавшие с либеральной, националистической, православной, патриотической и социал-демократической позиции — часто одновременно. В промежутке между каждодневными пытками сокамерники периодически обменивались мнениями.

— Неужели выбор из десятка сортов колбасы есть действительно нравственное мерило? Разве нравственно выбирать себе панов ценой крови собратьев по классу? Патриотизм объявляется главной нравственной ценностью человека. Национальные интересы превыше всего. Интерес – это корысть. Но с каких пор корысть – по территориальному или этническому признаку – приравняли к нравственным понятиям, к справедливости и добру? «Справедливо то, что выгодно», – такое видение патриотизма оказалось по душе начальнику СИЗО КГБ Орлову…

В самолете бесплатно предлагалась только вода. На оставшиеся гривны я взял три банки пива по два евро. Сидевший справа на итальянском английском вежливо отказался, слева сидел Нерсес — ему еще ночью добираться до Гюмри. Он достал из сумки водку, разлил и спрятал обратно, бутерброд разделил надвое.

— Из Минска летишь?
— Нет. Но читал про белорусское КГБ.
— Мне нужно поменять паспорт. Если б поехал напрямую, на российской границе придрались бы. На поезде приехал в Беларусь — даже проверять не стали. Все вместе по армянским деньгам обошлось в 80 тысяч. Потом с новым паспортом поеду в Ленинград… У меня тоже высшее — юрист. За трудоустройство запросили 15 тысяч, но не было никаких гарантий, что года через два не турнут. Меня бы первым убрали, если сменят начальника. У меня в полиции ни знакомств, ни родственников. Если даже получится развернуться, то моя доля с дела — не больше 500 долларов, а при необходимости показательно закроют. Ни одного дня не проработал по специальности. Какую только работу я не делал. Таксовал. Вместе с братом возили лес с Ноемберяна. По пути приходилось давать на лапу. В итоге с двух грузовиков каждому доставалось по 30-40 тысяч драмов. Потом пекли и развозили лаваш, было неплохо. Семеро человек — семь семей, плюс я. Как ни крути, выходило в месяц 120-150 тысяч драмов на человека. Это тоже накрыли.

Потом решил взять кредит, приехал в Ленинград, купил Камаз. За три с половиной года, не считая милиции, никому не приходилось давать денег. Расклеивал объявления, по интернету тоже распространял — никто не придирался. Придут, если увеличусь до 5-6 машин.

Поначалу было очень тяжело. Я был один, на кладбище в Кронштадте работали на стройке. Слышал про Кронштадт? У “Любэ” есть песня. Жили и работали на кладбище. Потом встал на ноги, жена с ребенком приехали, перебрались в поселок под Ленинградом.Соседи нормальные. Иногда что-то остается в машине, отсыпаю им. Они приходят, деньги предлагают. Я говорю, ну, какие деньги, господи. У русских так: вдруг увидишь купил торт, пришел…

Сейчас все более или менее. О ребенке только думаю — не по-армянски растет. Завтра-послезавтра заявится и скажет: мам, пап, это Катя, теперь мы будем жить вместе. Но на русских наговаривать тоже неправильно. Есть очень достойные люди. Работаю с двумя, периодически появляется зазор от 600 тысяч до миллиона рублей, но я знаю, что если даже помрет, друзья закроют.

— А что с кредитом в Армении?
— Погасил…

Капитан объявил о посадке. Тем, кто остается в Ереване, — “добро пожаловать”, транзитным пассажирам — “доброго пути”. Самолет коснулся земли, Нерсес и я не хлопали. На выходе мы разминулись. Пробираясь сквозь аэропортские такси “по очень удобным” ценам, я поднялся на верхний этаж спасать приезжающие машины от угрозы возвращения порожняком. Желающих спастись не было, пришлось вернуться к книге:

“…Тот уровень демократии, что есть в западных странах, обусловлен не столько рынком, сколько готовностью людей защищать свои интересы и выходить на улицы…

Я — белорус, потому что отношусь по происхождению к этой уникальной историко-культурной общности. Это ни хорошо, ни плохо, это не повод ни для гордости, ни для стыда…

Государственный капитализм в лице СССР утверждал, что стремится к коммунизму. И рухнул, как подкошенный, ни к какому коммунизму из книжек даже близко не подобравшись. Рыночный капитализм утверждает, что депрессии остались в прошлом. Так почему же Америка с Европой оказались сегодня в такой заднице? Потому что устойчивое развитие, как и государственный коммунизм, – это миф. Хищники всегда останутся хищниками, как их ни назови…

В 2006 году я уехал работать на Запад. Устроился в компанию Carnival Cruis Lines, занимавшуюся путешествиями на круизных лайнерах, в основном, в Карибском бассейне. Как и многие другие, я рассчитывал упорным трудом заработать побольше денег, ведь США всегда ассоциировались с формулой «больше работаешь – больше получаешь». Увы, реальность оказалась совсем иная… Работа на лайнере – это десятичасовый рабочий день чистого времени, без выходных в буквальном смысле. У большинства работников, например, поваров, кладовщиков, уборщиков, стюардов, маляров оклад был от 450 до 780 долларов в месяц. Переработки не оплачивались, потому что официально их не было: менеджеры подправляли отработанное время. Подработки – на них все очень рассчитывают – официально строжайше запрещены. Никаких доплат, никаких бонусов. По большому счёту, мы работали за деньги, которые при желании можно было заработать у нас менее тяжким трудом. До этого мне приходилось работать и на дорожно-плиточной укладке, и маляром-штукатуром, и на строительстве жилого дома (заливка фундамента). Так что мне было, с чем сравнить. Но тот уровень нагрузок, что был на корабле, оказался совсем запредельным. Сбитые в кровь мозоли на ногах, растяжение связок на руках, проблемы с позвоночником – самые обычные спутники жизни там. Доходило до того, что у девушек менялись месячные циклы. Даже бывалые ребята, успевшие поработать на клубнике в Европейском Союзе, на птицефабриках в Англии и в ресторанах США проклинали эту работу.

Хуже физических условий работы был моральный климат. Повсюду супервайзеры, подгоняющие работников, система стукачества, охрана с дубинками, нарушение за то, что не улыбнулся офицеру или поговорил с пассажиром. Алкоголизм и наркотики – как единственный способ снять стресс.

После таких рабских условий и скотского отношения никаких иллюзий в отношении капитализма не осталось. Беларусь с ее смешанной экономикой и диктатурой бюрократии рано или поздно впитает в себя современные корпоративные методы управления (в сфере IT и некоторых областях торговли это уже есть). Но ничего хорошего это нам не принесёт. Никакого освобождения, лишь более изощренную эксплуатацию и кредитную зависимость от банков”.

Было холодно, я уже решил спуститься обратно вниз, когда неподалеку остановилась машина. Водитель пообещал не принимать меня за туриста и пожаловался на “грабеж” местных таксистов, которые с “ухитряются сдирать с иранских фраеров до 100-150 долларов”.

— Когда собираешься обратно? Хочу свалить отсюда, считаю дни. Уеду, как только позовут. Ты долго там пробыл?
— Два дня.
— Надо было оставаться, что тут делать? Украина большая, по-любому легче будет что-нибудь найти.
— Видимо, есть еще, за что цепляться, более или менее устроился тут.
— Как там в Киеве, наладится?
— Не сказал бы. Я общался в основном со знакомыми журналистами и их друзьями. Разочарование растет. Власти постоянно спекулируют на угрозе полномасштабной войны, чтобы сбросить с себя ответственность за положение дел. Часто жалуются на Америку и Европу, которые за спиной Украины заигрывают с Москвой. В телевизоре спорят о придании  восточным областям официального статуса “оккупированных” территорий. Говорят, что власти не идут на этот шаг, чтобы продолжать торговать с Россией. Представления о политических взглядах ограничиваются “правильным” и “неправильным” ответом на вопрос “Крым чей?”. Повсюду плакаты, зовущие на фронт или призывающие помочь солдатам. “Война” становится самым быстроразвивающимся бизнесом. Связанные с этим проблемы еще впереди, когда вернувшиеся с фронта (вне зависимости от того, воевали они или нет — главное рисоваться в камуфляже) начнут требовать свою долю власти и бизнеса. Друзья говорят, что в Киеве еще ничего, а вот в регионах “герои” в униформах уже начали подминать под себя мелкий и средний бизнес, стали головной болью для соседей…

Водитель перебил меня: “Ты журналист?”. “Ну, да”, — ответил я и, чтобы показать, что понимаю его сомнение, пересказал свежую историю. Друзья автостопом ехали в Тбилиси, дороги оказались перекрыты из-за снега, пришлось остановиться на газозаправке села Туманян. Работники заправки были не против, даже стол накрыли, угостили домашней водкой, завязался разговор. Не знаю как, но речь зашла о журналистах: “От них надо держаться подальше — хуже ментов”. Оказалось, что какой-то журналист с телеканала “Армения”, “седой такой, он еще разъезжает туда-сюда, что-то снимает”, при заправке узнал о чаевых в 200 драмов. “Мы у него даже денег не хотели брать”. Все равно — устроил скандал, вызвал полицию: “Вся ментовка Алаверди была здесь. На дворе 29-е декабря, вся деревня долму заворачивает, а мы в участке показания даем. Надо держаться от них подальше”.

— Правильно говорят, — ответил водитель. Когда добрались, взял три тысячи и подчеркнул, что “без чаевых”.

Юрий М