Epress.am Новости из Армении
«Меня постигла участь матерей, годами участвующих в акциях протеста, потому что, несмотря на имеющиеся у меня факты, дело пытаются замять». Об этом перед зданием правительства в четверг, 5 декабря, заявила уроженка села Бамбакашат Армавирской области Арменуи Погосян, мать погибшего в военчасти «Меграб» (Тавушская область Армении) в мае 2018 года Левона Торосяна.
В акциях родителей военнослужащих, погибших в армии в небоевых условиях, она участвует почти год, однако никаких перемен в расследовании дел Погосян не видит: «Если генпрокурор — преступник, чего и от кого мы требуем?».
Комиссия, созданная для изучения уголовных дел о смертях солдат, в которую входят представители различных ведомств, по мнению родителей, нужно не распускать, а привлечь к ответственности входящих в нее чиновников.
Последние три года, сказала Погосян, в отмеченной воинской части убивают солдат, однако к ответственности никого не привлекают: «Пытаются замять уголовное дело, которое находится на этапе предварительного следствия, и выдать за самоубийство».
Женщина рассказала, что инцидент произошел через неделю после перевода сына в «Меграб». Семья убеждена: убийство произошло во время их последнего телефонного разговора с Левоном.
Парень постоянно просил родителей организовать его перевод в другую военчасть.
«Он всегда был недоволен подонком командиром батальона. Муж сказал, что мы нашли человека, чтобы сменить батальон, чтобы у него больше не было конфликтов с этим подонком. Муж передал мне телефон, мы и парой слов не перекинулись, когда ребенок закричал «мама, мама!». Один из убийц и отключил телефон».
В заведенном уголовном деле, однако, командир не упоминается.
«Следователь-подонок Карлен Абазян скрывал и факт, касающийся телефона. Мы выяснили, что ребенок звонил с сотового Акопяна Геворга Комитасовича. Они говорят, что Левон поговорил и завершил разговор, но наш разговор не был завершен, его прервали. Случившееся квалифицировали как самоубийство. Следственные органы скрыли тот факт, что мой ребенок говорил по телефону Геворга Акопяна. И я слышала его голос, когда он звал… Я не прерывала звонок.
На него напали сзади. Через час они позвонили, говорят: знаете, что, ваш ребенок… По всей вероятности, один из убийц услышал, как я кричу «Левон джан, почему твой голос доносится откуда-то издалека?». Подумали, раз говорил с матерью, скажем, что покончил с собой. Якобы обнаружили его на наблюдательном пункте, прислоненным к пулемету.
Взяли статью о самоубийстве. Где в таком случае тот, кто подтолкнул к самоубийству? На позициях было 9 солдат, один из них — мой сын. И им не удается выяснить, кто из восьми человек это сделал?».
Погосян говорит, что сын получил удар в область паха, а его одежда была «полностью расцарапана».
«Разве у покончившего с собой бронежилет будет расцарапан сзади? Ребенка тащили к наблюдательному пункту, приставили к пулемету, выдали за самоубийство. Если это самоубийство, почему на оружии нет отпечатков пальцев?».
Уголовное дело находится в Службе нацбезопасности, подведомственной премьер-министру страны, и структура, по словам Погосян, просто бездействует. На последней встрече — больше года тому назад — Никол Пашинян обещал сделать все возможное, чтобы уголовные дела расследовались должным образом, однако, вышедшие на пикет матери не видят перемен.
Мать погибшего в августе 2007 года Тиграна Оганджаняна отметила, что бардак, унаследованный от бывших министров обороны, не устранен. «Где теперь Оганян? Где Микаэл Арутюнян, убивший моего ребенка и сбежавший? Верните, вздернете на виселицу, потому что теперь на очереди ваши дети. Своих детей нам не вернуть», — сказала Гоар Саргсян.