Этот текст будет написан на русском умышленно, хотя армянский наш родной язык. На русском этот текст будет звучать громче.
Сейчас 16-ый вечер с начала войны, в которой Россия пошла на своего соседа, на «родственный, братский, такой похожий» народ, 16-ый вечер войны, которую РФ развязала в Украине.
Прошла ровно неделя с вечера, когда мы с парой товарищей «забомбили» трафареты возле российской военной части в городе Гюмри, Армения.
Нас не хватает на большее: смелости в Армении сейчас не хватает на большее, и остается надеяться, что хватает, может быть, разумности — не навредить. Не навредить себе и другим. Но не нам судить себя. Мы в Армении, и Республика Армения вместе с нами будет делать то, что представится возможным и разумным — в кои-то веки.
Звучит разумно, но звучит в то же время и подло. Это звучит подло — мы позаботимся о себе как сможем, мы постараемся не навредить вам насколько это возможно, мы постараемся воздерживаться от голосований, мы будем молиться, чтоб армянских солдат не посылали в Украину. И, дай-то Бог, не придется их посылать в Карабах, не придется держать их — нас — в окопах Сюника, Гегаркуника, Тавуша.
Это звучит подло, но понятно — мы проебали в войне, которую унаследовали у предыдущего поколения вместе с независимостью. Нам нравится независимость — хотя бы призрачная возможность строить подобие демократии, учиться самостоятельной жизни, развивать общество по своему (коллективному) усмотрению. Нам не нравится война.
Эти конфликты не похожи, хотя в них и есть много общего. Несправедливость всегда уникальна. И всегда обоюдна. Некоторые из нас подписывали текст об этом.
Армения в довольно плачевном положении, на периферии отвратительной империи, на рубежах сразу двух бывших империй, с не менее опасными амбициями. Мы будем выживать и стараться жить.
Армении нужен нейтралитет, нужна безопасность, нужна возможность развития, нужна солидарность, нужно бежать от варварства.
Республика Армения не может говорить об этом открыто, и даже мы не можем говорить об этом громко. Поэтому «искусство» остается единственным языком, которым мы можем сейчас говорить, хотя бы вполголоса. Поэтому эти невинные фотографии появляются в сети только через неделю после того, как их закрасили на следующее же утро после акции.