«Вернуть себе право принятия решений». Пашинян хочет самостоятельности для Армении

«Не мы решали, быть или не быть войне. Мы ничего не решали. Сегодня я говорю с этой трибуны: нет, Армения — суверенное государство, и мы должны вернуть себе право принятия решений. Потому что мы — страна, не стойло, мы — граждане, а не овцы для жертвоприношения, чтобы в каких-то местах решали, как и сколько нас резать, как и сколько нас прощать», — так глава армянского правительства Никол Пашинян ответил на реакции, последовавшие за его выступлением 13 апреля.

— Я хочу коснуться нескольких реакций на мое вчерашнее выступление.

Первым делом я должен коснуться реакции Сержа Саргсяна, потому что она дала ответ на очень фундаментальный и важный вопрос.

Третий президент, в частности, заявил: «Никол Пашинян снова лжет <…>. В сегодняшнем выступлении лицо, занимающее кресло премьер-министра [так Пашиняна называет оппозиция — как парламентская, так и внепарламентская, — а также ряд оппозиционных или нелояльных к властям СМИ], в очередной раз продемонстрировал всю свою сущность лжеца и манипулятора. Он снова лжет и пытается ввести в заблуждение общественность, в том числе говоря о переговорном процессе по карабахскому вопросу. За весь период моего пребывания у власти я никогда не вел переговоров по решению вопроса Арцаха поэтапным вариантом. Лицо, занимающее кресло премьер-министра, либо до сих пор не поняло разницу между поэтапным и пакетным вариантами, либо задействовало свое основное оружие — манипуляцию.

Я несколько раз публично высказывался о разнице между поэтапным и пакетным [вариантами], также обстоятельно объяснял, что пакетный вариант не может быть реализован за один день или час, он однозначно должен решаться поэтапно.

Пусть перечитает мои интервью разных лет и, как бы сложно ему ни было, поймет разницу и специфику двух этих вариантов.

К слову, мои высказывания на эту тему подтвердили также сопредседатели Минской группы ОБСЕ. Я уже не говорю о признаниях Алиева, которого он назвал «конструктивным».

Вчера в этом зале я представил цепь событий с 1998 по 2018 годы. Из этого трехчасового обсуждения Серж Саргсян неслучайно отреагировал только на один эпизод, сказав, что он никогда не вел переговоры вокруг поэтапного урегулирования карабахского вопроса, что он — я даже могу процитировать — «я несколько раз говорил о разнице между поэтапным и пакетным [вариантами], также обстоятельно объяснял, что пакетный вариант не может быть реализован за один день или час, он однозначно должен решаться поэтапно». Думаю, на этом дискуссия на эту тему завершается.

Почему Серж Саргсян отреагировал только на этот эпизод? Именно с разъяснения этого эпизода решается один фундаментальный вопрос — смена власти 1998 года была не ради какого-либо статуса Карабаха, не ради спасения Карабаха от чего-либо, а ради захвата власти.

… История 20 лет имела совершенно иной подтекст, и сегодня это важно констатировать. Совершенно не случайно, что после войны 2020 года Серж Саргсян, вернувшись в 2018 год, говорит: тогда я — после двух президентских сроков — хотел остаться премьер-министром ради вопроса Карабаха. Понимаете?

Они использовали вопрос Карабаха для легитимизации всего, абсолютно всего.

Как бы он решил вопрос Карабаха? Когда 17 апреля 2018 года он сказал с этой трибуны, что переговоры остановлены, они не внушают оптимизма, а ожидания Азербайджана от переговорного процесса нереалистичны и неприемлемы для нас? Он пошел бы и принял нереалистичные требования Азербайджана? С этой же трибуны он говорил: мы больше не можем надеяться, что Азербайджан не попытается решить карабахский вопрос военным путем <…>

<…> Когда я говорю «да, войну можно было предотвратить» я говорю «можно было предотвратить в результате исполнения этих упомянутых Сержем Саргсяном нереалистичных и неприемлемых требований». Внимательно просмотрите мой текст — о чем он.

Вернусь к логике поэтапного-пакетного [решения]. Что означал поэтапный вариант еще в 1997 году?

О путанице с вариантами решения можно почитать в статье Гаянэ Айвазян

Предусматривалось, что вопрос будет поделен на части: вопрос Карабаха, затем — мирное соглашение и так далее. Так то же самое было и в пакете 2018 года, и в пакете 2016 года… Там четко написано: согласовываем вот эти предварительные принципы, потом начинаются переговоры между правительствами по части мирного договора с участием представителей Нагорного Карабаха.

Вы скажете: «Как здорово — с участием представителей «Нагорного Карабаха». Но под представителями НК подразумевались армяне НК и азербайджанцы НК. В рамках предложения урегулирования азербайджанцы НК должны были сесть за стол переговоров и никакого урегулирования не случилось бы до тех пор, пока не решился бы вопрос Шуши, который лежал на столе с 1996 года.

Серж Саргсян сдал бы Шуши? Не сдал бы? Началась бы война. И не только Шуши. Помимо 7 районов, он сдал бы часть Карабаха… Я и не говорю об этих территориях. Рассказывают сказки о том, что Лачинский коридор должен был быть таким, должен был быть сяким… Ни в одном документе в рамках переговоров нет ничего о широте Лачинского коридора. И к этому впоследствии прибавился еще один этап. Статус Нагорного Карабаха или текущий статус Нагорного Карабаха должен был решаться на заседании Совета безопасности.

Почему случилась война?

Сегодня нам говорят: Карабах сдают, сдали, хотят сдать. Если бы мы хотели сдать Карабах, мы сдали бы его, продвигая логику переговоров, оставленную Сержем Саргсяном.

Нам говорят: сдали Шуши. Война случилась из-за Шуши.

Говорят: остановили бы войну. Или говорят: предотвратили бы войну. Разве мы не думали о том, чтобы остановить, предотвратить войну? Остановить или предотвратить войну без Шуши было невозможно.

Просто невозможно.

И я несколько раз говорил об этом. И наши ребята, которые погибли — слава им — отстаивали это право, отстаивали возможность не сдавать Карабах. Потому что, пойди мы иным путем, мы сдали бы Карабах.

Довольно нам обманывать друг друга. Хватит обманывать.

Со вчерашнего дня много обсуждаются мои слова, значение моего выступления. Прошу прощения за то, что сам дам оценку своему выступлению, но у меня имеется четкая оценка: да, с помощью этого выступления мы открыли пространство для Армении и Арцаха. Всем переговорным процессом предыдущего периода Армения и Арцах были лишены политического и дипломатического пространства. Мы открываем путь для сохранения государственности Армении и Арцаха.

Потому что звучат экзотические мысли… звучат как угроза, мол, если не будет этого или того, народ Карабаха выведут из Карабаха или он сам уйдет. Создается впечатление, что некоторые люди мечтают, чтобы народ Карабаха поскорее покинул Карабах. Нет! Мы говорим, что народ Карабаха не должен уходить из Карабаха, народ Карабаха должен жить в Карабахе, иметь права, свободы, статус, народ Карабаха должен быть в Карабахе карабахским, арцахским и армянским. Мы открыли это пространство и наши мученики пали именно ради этого, чтобы для Карабаха и Армении открылась перспектива, потому что с 98 года с этими пакетно-поэтапными вариантами мы, армяне в целом, были лишены пространства.

Мы открываем путь для того, чтобы вывести наш народ — тысячу извинений — из статуса овец для жертвоприношения.

В конце концов, давайте поймем, почему случилась эта война. И почему ее не было прежде? Не мы решали, быть или не быть войне. Мы ничего не решали. Сегодня я говорю с этой трибуны: Армения — суверенное государство, и мы должны вернуть себе право принятия решений. Потому что мы — страна, не стойло, мы — граждане, а не овцы для жертвоприношения, чтобы в каких-то местах решали, как и сколько нас резать, как и сколько нас прощать. Мы — государство… У нас есть самолюбие, и мы не позволим отнять у нас наше право, манипулируя, преподнося нам модели патриотизма…

Я не позволю, чтобы наши поколения удерживали в статусе овец для жертвоприношения. Мы столько говорим о том, что нас резали, совершили геноцид. Мы так и не поймем причин этого? Сколько можно играть на погибших? Сколько можно играть?..

Мы — государство, страна, граждане, гордый народ, у нас тысячелетняя история, но писать эту историю должны мы, а не позволять другим писать ее и преподносить нам.

Прозвучала очень верная оценка: а хочет ли Азербайджан мира, насколько для Азербайджана приемлемо то, что мы говорим? Очень верная обеспокоенность. Но речь о другом. Что я имею в виду, говоря, что мы открыли перед собой пространство? То, что мы, в конце концов, должны внести в повестку вопросы, должны наполнить содержанием региональную повестку, хватит постоянно приносить и преподносить нам повестки!

Почему и как долго мы удерживали земли? Потому что и до тех пор, пока это было выгодно многим. Давайте же поймем это.

Сколько можно? Смотреть, смотреть и снова не видеть. Мы так долго смотрели — давайте же увидим.

Мы сейчас говорим о том, быть или не быть Армении и Арцаху…

Армения — это люди, статус, государство, субъект международных правоотношений. Вот, чего мы хотим. Да, вокруг нас ужасная агрессивность, и эта агрессивность не только там, где мы ее видим. Эта агрессивность есть во множестве других мест.

Что нужно делать с этой агрессивностью? Ею нужно управлять. Другого варианта нет.