Epress.am Новости из Армении
В период ограничений, к которым прибегли в тюрьмах с целью исключения проникновения коронавируса, нуждами женщин пренебрегали, что привело к несоразмерному обеспечению прав, заявляет общественная организация «Центр правовых инициатив».
В уголовно-исполнительных учреждениях осужденные женщины уже пребывают в неблагоприятных условиях, так как их гендерно-обусловленные особые нужды остаются без внимания.
Как рассказывает председательница Центра Наре Ованисян, в период пандемии в УИУ Армении применяли множество ограничений, в частности, по части свиданий, передач (продукты/товары, присылаемые родственниками), мероприятий по ресоциализации.
Ограничения на свидания негативно сказались на женщинах с ребенком, так как была прервана связь ребенка с семьей, как результат — ухудшилось психическое состояние матери. Данное ограничение отразилось в том числе на женщинах, дети которых в тот период находились в детских домах или учреждениях по уходу.
Ограничение на передачи негативно сказалось на беременных и женщинах, ухаживающих за детьми до 3-х лет, они лишились возможности получать десткое питание, средства для ухода и гигиенические принадлежности. Не были рассмотрены вопросы увеличения доли и видов средств для ухода, изменения цен на товары, приобретаемые в киосках близ уголовно-исполнительных учреждений, повышения колорийности пищи для женщин с проблемами со здоровьем или предоставления им диетического питания.
Временное прекращение мероприятий по ресоциализации при отсутствии человеческого общения обострило состояние психического здоровья женщин, негативно сказалось на применении поощрений, процессах изменения вида исправительного учреждения или условно-досрочного освобождения.
Уязвимость женщин была проигнорирована также в процессах предоставления здравоохранительных и социально-психологических услуг, тестирования на вирус Covid-19 и вакцинации. Более того, многие женщины, состоящие на учете в службе пробации (несут наказание не заключенные под стражу, а приговоренные, к примеру, к штрафу или общественным работам), потеряли работу и оказались в тяжелом социально-экономическом положении. Это привело не только к невозможности исполнения наказания (штрафы и общественные работы), но и к недоступности здравоохранительных услуг.
«Например, в случае штрафа люди не могли выплатить его, потому что какое-то время не работали или не работало множество структур, и это плохо сказалось в том числе на приговоренных к общественным работам», — сказала Ованисян в беседе с Epress.am.
«Центр правовых инициатив» включил в доклад «Воздействие Covid-19 на женщин и девочек, лишенных свободы и стоящих на учете в службе пробации» беседы с заключенными женщинами о проблемах, возникших в период пандемии.
Ниже — несколько таких историй
— Меня арестовали в марте 2019 года. В октябре 2022 года приговорили к 12 годам.
В период ареста я забеременела. Запреты пришлись на беременность. Я больше года не видела маму и остальных своих детей. Это было самым большим наказанием.
Мы пользовались здешним телефоном. На карте 52 минуты. Звонить домой разрешают дважды в день по 15 минут. Одной карты хватает дня на 2. Этого очень мало, чтобы утолить тоску по детям.
— Из-за короны суда не было год.
Просто в тюрьме считаешь каждый проведенный здесь день.
Тогда передач не приносили, мы обходились здешней едой. В киоске покупали только сигареты и кофе.
Ограничения нужны были для нашей безопасности. Снаружи было то же самое. Мы подошли с пониманием. Было важно не подцепить корону и не заразить друг друга.
женщина, стоящая на учете в службе пробации, 36 лет, штраф в размере 500 тыс. драмов
— Во время короны было очень плохо.
У меня серьезные проблемы со здоровьем: артимия, зоб, сахарный диабет, головные боли. Болят колени. Анализы и лечение платные.
После короны появился бронхит, сильно кашляла.
Раньше я мыла посуду, работала няней, умею шаурму готовить. На хлеб заработать могла, ни к кому за помощью не обращаюсь.
Теперь я в не в состоянии работать. Живу одна. Развелась, потом муж умер.
Люди мне помогают, чтобы было, что кушать. Один из друзей предоставил жилье до тех пор, пока соображу, что делать. Родители из села помогают.
Проблем у меня много, но я понимаю, в какой ситуации страна. Не хочется просить помощи. Хочу вылечиться, чтобы работать.
— Дважды в месяц разрешали пользоваться видеозвонком, пользовались телефоном. Дезинфицировали карты и давали нам.
К ограничениям относились с пониманием. Думали: главное не заразиться. Лучше ограничения, чем если бы вирус распространился.
Носили маски, дезинфицировали руки. Было очень сложно, но мы справились.