Непрезидент Грузии: Я терпеть не могу слова «революция», «улица»

«России нужно, чтобы все думали, что она всем управляет и заправляет»
Григорий Вашадзе — о проигранных выборах президента Грузии и планах на будущее

Оппозиция не признала поражение на президентских выборах в Грузии. Участвовавший в них Григорий Вашадзе 2 декабря вывел тысячи людей в центр Тбилиси и дал властям время до 16 декабря, чтобы создать специальную комиссию и обсудить создавшуюся ситуацию. Иначе оппозиция требует роспуск парламента и проведения досрочных выборов.

В интервью «Коммерсанту» Вашадзе ответил на вопросы о том, что он планирует предпринять в ближайшем будущем, как намерен выйти из тени экс-президента Михаила Саакашвили, а также, насколько российский фактор влияет на внутреннюю политику в Грузии.

— Что дальше?

— Мы обсудим с нашим активом. Надо со сторонниками поговорить. Факт остается фактом — таких грязных и сфальсифицированных выборов в Грузии не было никогда. Но политическая реальность изменилась: 800 тыс. человек проголосовали против этого правительства.

— То есть не за вас, а против правительства?

— За меня, конечно, но заодно и против правительства. Против того кошмара, который у нас сейчас есть. А у нас одновременно три кризиса: экономический, социальный и политический. Партия, против которой голосует такое количество избирателей, я уже не говорю о том, как они свои голоса получили, не имеет ни морального, ни политического права иметь конституционное большинство. И дело даже не в этом большинстве. Эти люди не способны решить ни один из кризисов — это очевидно.

— Какие дальнейшие действия? Ждать 2020 года и участвовать в парламентских выборах или добиваться досрочных выборов, как это сделал Никол Пашинян в Армении?

— На горячую голову не хотел бы отвечать. Надо спокойно все обсудить, подумать и решить. Перемены в государстве назрели, и это все понимают. Именно поэтому у победителей в кавычках не было выражения лица, которое есть обычно у победителей. Они прекрасно понимают, что из всех возможных вариантов выбрали для себя наихудший. Они имели возможность хоть с кем-то разделить ответственность. А теперь за все, что у нас происходит, единолично отвечает этот олигарх (лидер правящей партии «Грузинская мечта» Бидзина Иванишвили — ред.), потому что у нас даже правительства нет.

— Что вы собираетесь делать с тем страхом, который объективно есть в обществе по поводу Михаила Саакашвили и возвращения тех времен, когда он руководил страной? Многих от голосования за вас останавливал именно этот страх.

— Я, во-первых, не Саакашвили. Во-вторых, люди, которые со мной вместе этот ад пятимесячный прошли, они тоже не Саакашвили. В-третьих, те реформы, что предлагал я, — это тоже не Саакашвили. Я абсолютно убежден, что моя главная цель была и есть, если я продолжу, закончить в Грузии с однопартийным правительством и с единоличным правлением. Без этого демократию не сохранить.

В Грузии так управлять нельзя. Все прежние правительства доказывают эту простую истину. Если нет многопартийного коалиционного правительства, основанного на четко понимаемых национальных задачах правительства, то каждое правительство будет заканчивать, как и все предыдущие. При этом, конечно, хочется, чтобы в любом случае была мирная передача власти — я терпеть не могу слова «революция», «улица». Все должно быть в рамках конституции и грузинского законодательства. Так и будем действовать. Но люди, которые из-за фантомной боли голосовали против реформ, которые мы предложили, они получат результат, обратный тому, чего ожидают. С очень большой вероятностью они получат чудовищный экономический кризис и недееспособное правительство. Оно у нас, собственно, уже есть шесть лет. Я бы радовался, если бы у нас было нормальное правительство. Но эта власть ничего не может. Покорно следует за событиями, даже не понимая, почему они происходят.

— Другими словами, вы собираетесь дальше участвовать в политике. Так или нет? Вашадзе больше не тень Саакашвили, какой выглядел до сих пор?

— Это вы утверждаете или спрашиваете?

— Спрашиваю, потому что Саакашвили очень сильно вложился в эту избирательную кампанию, много в ней участвовал, и, возможно, это вам в какой-то степени повредило.

— Начнем с того, что я очень устал. Я 50 тыс. км проехал по стране, тысячи встреч с гражданами провел. Это требует гигантских усилий.

— Зато похудели.

— Да, на 18 кг. Мне надо подумать. Надо посоветоваться с семьей, с людьми, которые со мной прошагали и проехали эти 50 тыс. км. Сказать, что завязываю? Ну, нет! На ближайшее будущее точно нет. Буду ли всю жизнь этим заниматься — просто не знаю. Выбор у нас простой. Или мы будем делать все, чтобы здоровые и профессиональные силы взяли власть в свои руки и навсегда покончили с единоличным правлением, или те, кто сумеет, уедут отсюда, как уехали с 2012 года почти миллион человек. А ведь это самые работоспособные, талантливые и активные. Этих людей нельзя терять, потому что получится так, что надо проводить реформы, а с кем их проводить — непонятно.

— Я правильно понимаю, что дальше вы исходите из того результата выборов, который есть? Что это данность и дальше надо действовать исходя из этого?

— Данность в том, что у нас украли государство и свободные выборы.

— Но люди не готовы за это как-то энергично бороться.

— 800 тыс. человек в наших условиях, когда мы выступили против несравненно более могущественных финансовых ресурсов, против силовиков и политической полиции, криминала, против всего, что тянет страну в 90-е,— это поразительный результат. Этого результата оппозиция добилась со смехотворными ресурсами и оппозиционными СМИ.

— Как вы такой большой разрыв объясняете — почти 20%?

— Это не 20%. Я пока не знаю, сколько из этого было сфальсифицировано,— у нас есть специалисты по выборам, они на этот вопрос ответят. И скажут, сколько бюллетеней отменили. Например, Кутаиси мы выиграли, а они там тысячу бюллетеней отменили. Я знаю, что есть выборы в демократических странах, а есть те, которые проходят в — ненавижу это слово — в постсоветских…

— Российский фактор, мне показалось, был в этой кампании второстепенным. Все друг по другу этими патронами стреляли, но они были холостые.

— Абсолютно. Людям плевать на это. С этим надо заканчивать. В канадском хоккее есть выражение «влезть под кожу». Вот России это и нужно: чтобы все думали, что она всем управляет и заправляет. Ничего подобного. Российского присутствия здесь никакого вообще не было, и избиратель об этом думал в последнюю очередь. Не уверен, что у российских властей не было здесь своих симпатий.

— Или антипатий.

— Или антипатий. Может и были. Но грузинский гражданин об этом думал в последнюю очередь. Их гораздо больше волновало, не вернется ли объединенная оппозиция, составной частью которой было «Единое национальное движение», к силовым методам управления государством.

— Это многих беспокоило.

— Вот это гражданина Грузии очень волновало.

— В эту точку и били ваши оппоненты, тиражируя ролики расправ времен правления Саакашвили.

— Они из-за этого очень крупно проиграют. Поверьте. Они отрезали себе путь к тому, чтобы применять силовые методы, когда это абсолютно необходимо. Государство — это не богадельня. И если есть необходимость, оно должно быть готово защитить конституцию, закон, мир и спокойствие. Иногда это, как недавно в Париже, требует применения спецназа полиции.

Я хочу увидеть и по возможности поучаствовать еще в одной мирной передаче власти. Что, кстати, не исключает тех демократических инструментов, которые допускает конституция и законодательство. Свободу собраний, свободу слова и свободу выражения собственного мнения еще никто не отменял.