Epress.am Новости из Армении
Аракс — село в Армавирском районе, на границе с Турцией. Почти из любой точки села можно не только увидеть Арарат и границу, но и услышать азан — призыв к молитве мусульман. Правда, не пять раз в день, как положено в исламе. Местные рассказывают, что раньше (а в нашем случае «раньше» — это почти всегда в советское время) турки были громче, поэтому утренний призыв муэдзина они использовали в качестве будильника, а сейчас динамик работает плохо.
Говорят, что и пограничники работали лучше, потому что охраняли тогда еще свою границу СССР. Солдат на каждой заставе было в десятки раз больше, а сегодня по шесть человек. «Сейчас ему какой интерес охранять, это не его родина, не его граница, — говорит один из жителей села. — Тогда было по-другому, не то что этот ваш…»
Этот «наш» — один из представителей пограничных войск ФСБ России на границе Армении с Турцией. Он обязан проверить всех приезжих и оповестить о правилах пребывания на приграничной территории. Так мы и познакомились. Меня, гражданку РФ, легко пробить по базе. Получаю вопрос о том, была ли я в ДНР, якобы кто-то с похожей фамилией был. Теряюсь и отвечаю, что не была, а потом жалею, что не спросила в ответ: «А вы?». Мы же все-таки на границе Армении и Турции — какое это имеет значение. Позже узнаю, что он был, «получил боевой опыт».
***
В сельской жизни конец июня — сезон огурцов. «Ерехек, инч эк дук узум?» — соседка Римма Акоповна вышла к нам на встречу. «Огурцы, — ответили мы. — Нам бы штук пять». «Килограмм?» — и вынесла пять штук в подарок. До пенсии она работала акушеркой в Вагаршапате, думаю, именно поэтому использует отчество при знакомстве. «Живу внуком, ему 35 лет». После смерти родителей внук живет с ней, продает овощи в Вагаршапат.
Другая семья отвозит овощи на склад в Ереван-сити. В него берут только идеальные продукты — один из десяти с грядки. А неподходящие для столичного супермаркета овощи везут на рынок на своей машине или на арендованном форде за 10 000 драмов. Есть и услуги агента — от цены за килограмм огурцов они возьмут 10%, сейчас это 20 драмов. Сосед говорит, что большая часть заработанных денег уходят на транспорт до рынка и обратно.
Почти все жители заняты в теплицах. Дети работают на родителей полный рабочий день. Один из подростков рассказал, что вчера с шести до двух сажал саженцы․ Его бабушка проводит в теплице по 15 часов. «Я ее очень люблю, — говорит он. — Когда у нее был день рождения, мы просто ушли из дома, чтобы она побыла одна и отдохнула, это был лучший подарок».
На следующий день Рима Акоповна преподнесла нам целый пакет огурцов. Услышав, что в тот момент у нас в гостях был «начальник» (так в селе называют командира подразделения пограничной службы), она согласилась зайти на кофе, уточнив, подходящий ли у нее костюм для такой встречи.
***
В округе висят плакаты «Не дай врагу войти в твой дом!», призывающие местное население быть внимательными и в случае чего набрать номер представителя заставы. Это инициатива начальника. За этот плакат его чуть не уволили — медиа распространили фото с комментарием о влиянии России на внутреннюю политику Армении. Кажется, призыв работает. Моего коллегу на улице встретил дядя Завен и со словами «сначала поговори с начальником, потом гуляй» тут же набрал его номер. Говорят, во время учебной тревоги он задержал «преступника» лопатой.
Начальник скучал «по возможности поговорить на русском без акцента» — так он объяснил свой интерес к нашей компании. В свою очередь, наша компания объяснила взаимный интерес тем, что никогда не сидела за одним столом с представителем российского ФСБ.
Судя по рассказам начальника и местных жителей, ситуация на погранзаставе за последние годы переменилась. Прежде на границе служило большое количество российских военных, сейчас в личном составе преобладают срочники и контрактники из Армении, которых отбирает комиссия в сборном пункте Чарбаха. В комиссии участвуют российские командиры. Согласно официальной версии, отбор происходит не по блату, а на основании необходимых навыков и знания русского языка. Служба здесь проходит комфортно: на границе не стреляют, часть небольшая, а значит у всех со всеми есть личный контакт. «Местным офицерам сложней, им звонят отовсюду родственники срочников. А я русский офицер, мне проще работать по уставу». При этом солдаты из Армении ходят в российской военной форме, но служат не год, как положено в России, а два — по законам Армении. Армянские контрактники получают зарплату в рублях.
Один из военнослужащих рассказывает, что со стороны Турции приходят в основном представители рабочей партии Курдистана. Он уточняет, что это террористическая организация: «Когда в Турции начинаются спецоперации, гонения, они бегут сюда. А еще в турецких тюрьмах есть такое понятие, как выходной день. Раз в месяц за хорошее поведение можно получить “увольнение”. Между Арменией и Турцией договора нет, поэтому их нельзя отправить обратно, а здесь они получают меньший срок за нарушение государственной границы, а затем едут в Сирию. Крайний мой задержанный турок… у него было 15 лет тюрьмы, из которых он отсидел четыре. За нарушение границы здесь ему дали полтора года».
Границу пытаются пересекать и граждане Индии. Российский офицер их сравнивает с трудовыми мигрантами из телесериала «Наша Раша»: «Они здесь получают копейки, прямо вообще сущие копейки. За сутки работы с шести до девяти получают 4–5 тысяч драмов. Они отправляют это домой, как Равшан и Джамшут».
***
Сегодня по дороге из соседнего села услышали полицейскую сирену — оказалось за нами. Из машины выбежал начальник и радостно поприветствовал — «Так и думал, что это вы! Мне звонят и говорят, что кто-то едет на велосипедах и внимательно изучает систему». В среде пограничников «системой» называют заборы с колючей проволокой, которые очерчивают границу.
***
Близость Турции если кого сегодня и пугает, то пожалуй только подростков. Среди них ходят слухи, что если границу откроют, то турки обязательно нападут. Взрослые опасаются, что из-за импорта турецких овощей и фруктов местные останутся без работы.
Школа в деревне одна, в классе моего нового приятеля осталось девять человек. С недавних пор в программе появился турецкий язык как предмет по выбору. Школьники ежегодно посещают заставу, во время экскурсии обедают по-солдатски гречкой с тушенкой. На первом этаже школы развешаны рисунки. Возле Арарата всегда нарисована река Аракс, в Ереване такого сюжета не встретить. Среди всех рисунков выделяется тот, что нарисовал Арен на нашем балконе — на нем изображена дорога, ведущая на Арарат.
Мой приятель замечает, что «мы тут остались в девяностых, вчера кто-то угнал машину, а сегодня я еду на похороны своего друга, который совершил суицид, но об этом никто не говорит. Если ты не живешь по понятиям, тебя будут буллить, а девушкам еще сложнее. Приходится вливаться в социум, где все хотят стать ворами».
***
Желание стать вором кажется естественным. Примеров для подражания в оффлайне немного — быть солдатом или возделывать поля под надзором российских фсбшников.
Мы сразу находим общий язык с бывшим гангстером Давидом. Он уважает тех, кто не пошел на войну в Украине, а еще не любит Путина, потому что это вор, который предал воровскую культуру. Самые горячие обсуждения в тот вечер были вокруг депортации азербайджанцев из России, мол, Путин единственный, кто никого не уважает, а у воров национальности нет.
***
Один из соседей вспоминает, что после распада СССР «государства не было, и мы все взяли на себя, но КГБ остался КГБ — на границе все было четко». В селе в голодные для страны годы жилось лучше, местные самоорганизовались и собирали овощи, везли в Ереван, раздавали. Принимали и беженцев из Азербайджана, правда теперь в шутку отмечают, что те уезжали, услышав азан на рассвете.
«С 1991 года пять лет у нас не было света», поэтому деньги на солярку собирали всей улицей. «Рабыню Изауру» смотрели по телевизору на батарейках. А здание, в котором сегодня детский сад, было заброшено, в девяностые дети постарше проводили там свободное время.
***
В советском атласе 1948 года село Аракс называлось Неркин Кархун. По данным «Сборника сведений о Кавказе» 1880 года в деревне было 132 двора, народность жителей указана как «татары», вероисповедание — «шииты». Информации о церквях или мечетей нет, но указаны надгробные памятники в виде барана. Такие стоят в Горисе с оторванными головами.
Соседи, чьи семьи приехали сюда сразу после геноцида, вспоминают, что в тридцатые годы здесь жили «турки», а в 1945 году все разъехались: курды в центральную азию, езиды в Россию, а остальные «кавказские татары» уехали в 1948-ом. Говорят, что их кладбище было обнаружено на месте основания школы.
«Как плохо, что вы не жили в советском союзе!» — отмечает наш сосед, вспоминая, что в шестидесятые «застава была нашим домом», майор Совенко знал всех, в деревне проводил больше времени, чем на заставе. Его жена Раиса Ивановна тогда работала учительницей русского языка в сельской школе. Дети служивших на границе ходили в эту же школу вместе со всеми. «А сейчас совсем не то, сейчас рыночные отношения».
С издержками централизации местные жители тоже сталкивались. «При Андропове в селе был скотоводческий колхоз. Какой дурак привез сюда коров из Прибалтики? У нас летом 50 градусов, зимой минус 20 и 1,5 метра снега». «Из-за плановой экономики мучали людей выращиванием хлопка». Как-то раз зимой солдата в российской овечей шинели чуть не съели шакалы. Вспоминают, что в 70–80-е годы в Звартноце была ярмарка, во время которой все магазины в селе закрывались, потому что везли продать никому не нужные в деревне товары, попавшие на прилавок по распределению: калоши, килька в томате и другие консервы. Говорят, за ними стояли в очереди бакинцы.
***
Сегодня на приграничной зоне у многих поля. Попасть на территорию собственного участка можно только с пропуском.
***
После распада СССР кто-то уехал в Россию, кто-то в Европу, некоторые вернулись, кто-то прожил 16 лет в Харькове и сейчас регулярно созванивается с друзьями и родственниками. Кто-то недавно приехал из Карабаха. Но даже у тех, кто все время жил в деревне, есть родственники-мигранты. В соседнем доме был тандыр, а сейчас сыновья женщины со снимка пекут лаваш в Самаре.
У нашего соседа Давида в России был успешный строительный бизнес, правда в Белгородской области, где сейчас ничего не строится и невозможно продать свою квартиру. «Россия всех проглотила. Сейчас мы возвращаемся с голой жопой» — говорит он. У езида Хусейна все родственники еще в перестройку уехали в Европу, а ему там скучно — у него большой дом, теплица, голуби и регулярные поездки на рынок.
***
Во время работы над этим текстом я нашла блог Давида Гаспаряна из села Аракс. Давид снимает фруктовые сады круглый год и показывает как ухаживает за деревьями. Ссылка на блог: https://www.youtube.com/@davitgasparyan2800
Анастасия Каркоцкая