Беженцы: другая сторона Геноцида армян

Мой дед бежал из Чатака в Ван, затем – в Тебриз. Затем вернулся обратно и снова стал беженцем. Участвовал в восстании дашнаков 1921 года, отступал вместе с войском дашнаков. Вернулся после объявленной Мясникяном амнистии. Не сказал бы, что их приняли хорошо: большевики Гумарлу/Арташата знали, что они не свои. Вражда была напряженная. Западные армяне знали: они – беженцы, не настоящие армяне. Эти люди были зажаты между ненавистью турок и местных.

Два взаимосвязанных явления: геноцид и беженство.

Геноцид армян был бы позабыт, не используй многие страны политику геноцида для решения вопроса государственности.

Евреи считают, что их геноцид исключителен и должен рассматриваться отдельно. То, что геноцид армян был первым, не считается важным, так как расистские мотивы неочевидны.

Геноцид армян исключителен, в ином смысле.

Итальянский философ Джорджо Агамбен в своей знаменательной статье «Мы, беженцы» исследует самый важный вопрос современного мира: кто есть беженцы, кто были первые беженцы, почему этот вопрос все еще не решен и т.д.

По его мнению, первыми беженцами были армяне и белогвардейцы. Беженцы и выселенное население, считает Агамбен, разные понятия. Когда Ататюрк возглавил Турцию, он отказал почти 800 000 армянам-подданным Османской империи в праве на турецкое гражданство.

В этом контексте Лига Наций обсудила вопрос беженцев и приняла предложение Нансена выдать им паспорта беженцев.

Как пишет Агамбен, тем самым был заложен фундамент порочной политики: решать проблемы беженцев так, будто это гуманитарные вопросы.

Заметим, что существовало и политическое решение: создать в Турецком государстве Армянский очаг, сторонником которого выступал Нансен.

Формулу Лиги Наций [гуманитарного решения вопроса беженцев] унаследовала ООН.

А решение вопроса беженцев-армян могло превратиться в правовую предпосылку. Глобализацию беженства порождает незначительный поступок, безволие международного сообщества в решении вопроса нескольких сотен тысяч беженцев.

Сейчас насчитываются десятки миллионов беженцев.

Мы вместе с Ованесом Маргаряном работали над его иллюстрацией «Свидетельство беженца», предлагающей новые подходы. Новаторство этой работы заключалось в том, что она связывала геноцид с явлением беженства и делала акцент на втором.

Подведу итог: неважно, признают геноцид или нет. Это, на мой взгляд, способ уклониться от армянского вопроса. Однажды Лига Наций не смогла ответить на вопрос о том, что делать с беженцами-армянами. Думали, «сольем» беженцев-армян, главное – стабильная международная система.

Вышло иначе: так что, беженство снова актуально.

Конечно, нансеновских паспортов больше нет, но сейчас уклонение от поиска политического решения вопроса армянских беженцев бьет рикошетом.

Вардан Джалоян, культуролог