Почему переговоры провалились?

Краткий версия выступления историка, дипломата, старшего советника первого президента Армении Жирайра Липаритяна на научной конференции «Нагорный Карабах/Арцах: палимпсесты конфликта, насилия, памяти», организованной Центром арменоведения Калифорнийского университета (Лос Анджелес) 31 октября 2020 года — в дни Второй карабахской войны.

— Вопрос «Почему переговоры провалились» — один из тех, обсуждать которые легче и в то же время сложнее всего. Легко, потому что выбор причин такого провала достаточно большой. Сложно потому, что выделить некоторые из них — значит призвать к ответственности стороны. Взять на себя ответственность за провал сейчас, когда мы являемся свидетелями его исторических и погубных последствий, значительно сложнее.

Учитывая недостаток времени, мой доклад будет ограничен двумя факторами: (а) сдержанностью, вытекающей из военного положения, (б) моей глубокой убежденностью в том, что стороны конфликта, в том числе армянская сторона, все еще не готовы, — если они вообще будут когда-либо готовы, — принять свою долю ответственности за провал переговоров.

Во-первых, кто есть сторона конфликта: Азербайджан, Нагорный Карабах и Армения. Ныне также Турция.

Какие акторы, напрямую заинтересованые в результате? Это Россия, Турция, Иран, США, Китай, Грузия и другие страны, имеющие сепаратистские движения, а также ОБСЕ, ЕС, ООН, НАТО, Организация исламского сотрудничества, «Бритиш Петролеум» и другие нефтегазовые компании, инвестирующие в исследование, экспорт, перевозку и эксплуатацию азербайджанских углеводородных ресурсов. И армянская Диаспора.

Какие страны в разные времена предпринимали попытки вовлечения или были вовлечены в переговоры? Россия, Казахстан, Иран, Турция, Италия, Швеция, Финляндия, Франция, Германия, США, ООН, в какой-то момент даже Международный олимпийский комитет, как бы странно это ни казалось.

Какие страны пытались или на самом деле взяли на себя роль посредника? Россия, Россия и Казахстан – совместно, Иран, США, Турция – в качестве прямых посредников; Россия, США, Турция, Азербайджан, Армения — во время тайных переговоров в Женеве; советники президентов Азербайджана и Армении – в формате засекреченных консультаций. В итоге, кончено, победила ОБСЕ с форматом Минской конференции, доведя его до трехстороннего сопредседательства Минской группы. В составе нынешней группы Россия, США и Франция.

Какие элементы конфликта были предметом переговоров?

1.     Прекращение огня при активных боевых действиях.

2.     Будущий статус Нагорного Карабаха или Арцаха.

3.     7 находящихся вокруг советской НКАО районов, не заселенных армянами и признанных на международном уровне в границах Азербайджана: районы, которые перешли под контроль армянской стороны летом 1993 года. Это одно из характерных для данного конфликта обстоятельств, которым он отличается от других схожих конфликтов советского периода.

4.     Гарантии безопасности ради любого соглашения вокруг статуса и гражданского населения, ощущающего его воздействие.

И менее важное:

1.     Вопрос беженцев и внутренне перемещенных лиц, в основном – из Нагорного Карабаха и вообще – из 7 районов.

Уже очевидно, что мы имеем дело со сложным вопросом. либо стороны конфликта не настроены на необходимые уступки, либо посредничество неэффективно. Вероятно, обе причины верны.

С точки зрения переговоров вокруг нагорно-карабахского конфликта период с 1991 по 2020 годы можно разделить на два этапа.

Первый этап:  1991-1997 – годы правления первого президента Левона Тер-Петросяна. Тогда Армения считала, что с прекращением огня 1994 года война не закончилась, что равновесие сил, вероятно, изменится в пользу Азербайджана, что по большому счету время не работает на нас, что если уступки неизбежны, лучше идти на них тогда, когда армянская сторона занимает наиболее сильные позиции. Правительство Тер-Петросяна считало, что (а) этот конфликт, прежде всего, его конфликт, и содействовало посредникам своими инициативами и идеями; (б) конфликт — это в первую очередь вопрос между двумя соседями, и не приписывало ему какого-либо глобального значения; (в) конфликт должен быть разрешен до того, как придет время всех остальных проблем, иначе все остальные проблемы – демократизация, экономические реформы, становление государственных институтов, естественные отношения со всеми соседями в качестве гарантии долгосрочной безопасности Армении, — решить будет сложно, если не невозможно; (г) прийти к согласию в вопросе статуса Карабаха невозможно, но добиться мира можно двухэтапными переговорами: мир был бы обеспечен на первом этапе.

Администрация Тер-Петросяна стремилась к этой цели усердно и без замедления, иногда сталкиваясь с несогласием лидеров Карабаха и даже с открытым противоcтоянием. Два-три раза эти усилия приблизили Азербайджан к согласию, которое обеспечило бы утверждение мира на основе взаимных уступок. Ради достижения этой цели правительство лавировало между множеством капканов, которые могли стать проблемой для второго этапа переговоров, о позже пойдет речь. В таких случаях Азербайджан всегда отступал — в последний момент — в надежде добиться более выгодного варианта. Последней такой возможностью, когда согласие казалось очень вероятным, было предложение Минской группы в сентябре 1997 года. Этот документ с большой вероятностью мог стать для Армении и Азербайджана приемлемой основой содержательных переговоров. На этот раз уже часть администрации самого Тер-Петросяна бурно выступила против предложенного урегулировании и не оставила президенту иного выбора, кроме отставки. Эта группа была против документа, потому что считала, что армянская сторона не должна идти ни на какие уступки, вне зависимости от того, что она получала взамен.

Второй период тянется с 1998г. по сей день. В целом, неэффективность переговоров в этом периоде была обусловлена следующими факторами:

1. Стороны рассматривают конфликт в качестве продолжения происходивших в прошлом столкновений, уходя вплоть до 1905-1907гг., а также, особенно азербайджанцы, как неотъемлемую часть построения своей государственности и национальной идентичности.

2. Таким образом, стороны вложили в конфликт свою идентичность, исторические перспективы и культурную чувственность, а не просто свои интересы: это приравняло уступки к потере самой идентичности.

3. Во внутриполитической жизни Армении и Азербайджана конфликт, успехи на поле войны и возможности решения превратились в инструменты легитимации и делегитимации глав правительств: процесс, подтолкнувший общества к более националистическим и максималистским позициям,, сделал уступки более проблематичными, обеспечив лидеров оправданием неуступчивости.

4. Как следствие, общества двух стран отчуждались друг от друга, не желая понять друг друга понять и считая друг друга, мягко говоря, ненадежными. В случае с Азербайджаном, который является проигравшая стороной первого большого этапа войны, это отчуждение перешло в явную ненависть — с оттенком расизма. Хоть армянская сторона со временем приравнила азербайджанцев к туркам, следовательно — и к их геноцидальности, тем не менее, она не переняла стиль действий Азербайджана.

5. Кроме того, рассматривая идеи, предложения и возможные решения, каждая из сторон представляла возможные худшие сценарии, будучи уверенной, что не имеет оснований верить другой стороне, которой приписала возможные худшие намерения. Таким образом, обветшал весь переговорный процесс, и стороны доверились альтернативе решения вопроса войной, а не миром.

6. Стороны конфликта определили максимальные свои требования, а не минимальные, сделав переговоры скользкими. То есть, они пошли за желаемым, а не за необходимым. Когда одна сторона готова была проявить гибкость, другая ей в этом отказывала. Обе стороны упустили случай и возможность воспользоваться гибкостью друг друга. Каждая из сторон решила полагаться на свой вариант истории, на самоощущение жертвы, но более всего – на принципы международного права, в случае с которыми каждая из сторон придавала важность тем принципам, которые поддерживали их требования. Каждая сторона ошибочно верила, что международные принципы были приняты для защиты прав маленьких народов, между тем как они, на самом деле, были сформулированы большими народами, обслуживают интересы больших народом, могут быть использованы или отброшены по их же прихоти.

7. Стороны пренебрегли тем фактом, что современные коммуникационные технологии не позволяют отличать слова и риторику, предусматриваемые для внутреннего потребления и для международной аудитории. Чаще каждая из сторон находила утешение в популистских и радикальных заявлениях лидера другой стороны, оправывая этим собственную неготовность к уступкам: неготовность к тому, чтобы вложить в переговоры необходимые усилия, воображение, терпение и политический капитал.

8. Каждая из сторон конфликта верила, что время работает на нее. Каждая сторона убеждала саму себя в обоснованности своего аргумента. Азербайджан был уверен, что время непременно покажет пользу от его нефтяной дипломатии и нефтяную прибыль, которые обеспечат его позицию постоянной международной поддержкой и подготовят его к следующей войне. Армянская сторона считала армянскую Диаспору эквивалентным ресурсом, противодействующим азербайджанским факторам. Армянская Диаспора не сделала ничего для того, чтобы развеять эти иллюзии Армении и Арцаха. Бесспорно, некоторые из этих аргументов очевидным образом были обоснованнее других. В процессе многие возможности были утеряны.

9. После распада Советского Союза оба народа стремились к тому, чтобы сменить так называемую социалистическую идеологию на националистическую, а Москву политбюро на республиканские Москву, Брюссель и Вашингтон. Это не оставило пространства для ощущения регионализма и развития общих региональных интересов — вне существующих вокруг конфликта разногласий.

10. Распад Советского Союза положил конец идеологическим основам Холодной войны, но не геополитической конкуренции. Крах Советского Союза открыл новые зоны для споров и контроля. Южный Кавказ был одной из них.

11. Мы сталкиваемся с интересным парадоксом: посредники Минской группы – Россия, США и Франция – имеют противоречащие один другому интересы и преследуют полярные цели, связанные с разными — всеобщими и региональными — вопросами. Тем не менее, они достигли редкого единогласия по двум наиболее важным вопросам, затрагивающим основы решения карабахского конфликта: вывод армянских вооруженных сил из семи районов — при обеспечении безопасности населения Арцаха, и осознание того, что за этим последуют переговоры вокруг будущего статуса Нагорного Карабаха.

Тем не менее, США и Россия часто испытывали друг друга, когда дело доходило до деталей проекта урегулирования. Каждая хотела гарантий, что всякий проект урегулирования доведет до максимума ее интересы, влияние в регионе и сократит интересы другой. Иными словами, посредники пытались решить свои собственные проблемы, которые находятся за пределами непосредственно карабахского конфликта.

В результате посредничество получилось бесплодным. Такая ситуация сделала невозможным для посредников добиться равноценного решения Дейтонского соглашения, при помощи которого был урегулирован конфликт Боснии и Герцеговины. В этом случае посредник – США – использовал все свое влияние и ресурсы, заставив стороны пойти на уступки и договориться. В случае с Карабахом трое посредников, то есть 3 из 5 членов Совета безопасности ООН, один из которых – сверхдержава, двое – крупные государства, не проявили себя лучше, чем это сделала бы группа из трех любых других государств. Каждый из посредников беспокоился о том, что оказав давление на одну из сторон, он подтолкнет ее к остальным посредникам.

То, свидетелями чего мы сегодня стали, — повторение этой закономерности. Трое сопредседателей Минской группы стараются добиться утверждения эффективного прекращения огня. Все они считают, что первым шагом должно стать прекращение боевых действий. В этом вопросе они солидарны с Арменией, между тем, Азербайджан и Турция не согласны. Россия пытается разместить свои собственные миротворческие силы в регионе, имеющем для нее существенное геополитическое значение, а США противится этой идее, предлагая взамен скандинавские миротворческие силы. Результатом может стать абсолютное бездействие.

Несколько кратких соображений о первых четырех пунктах, вокруг которых ведутся переговоры.

Прекращение огня во время активных боевых действий

Было два периода широкомасштабных боевых действий: 1991-1994гг. и нынешняя война, которая началась месяц назад. Первая продлилась так долго, потому что Азербайджан отказался от соглашения но прекращению огня, так как стал терять территории и продолжил воевать с целью возврата потерянного, потеряв еще больше. Армянская сторона предлагала прекращение огня на каждом шагу. Азербайджан сопротивлялся, считая, что прекращение огня заморозит ситуацию и удержит ее в таком виде крайне долго. Это длилось до мая 1994 года, когда Азербайджан больше не в состоянии был воевать.

В этот раз Азербайджан также отказывается соблюдать какой-либо режим прекращения огня, но уже потому, что имеет успехи на поле боя и не видит причин останавливаться. Азербайджан считает, что может увеличить свое территориальное преимущество и оставить на столе переговоров как можно меньше.

Будущий статус Нагорного Карабаха или Арцаха – основной вопрос

Азербайджан всегда настаивал на принципе территориальной целостности, как то — статус Карабаха: о чем бы ни были переговоры, он должен быть частью Азербайджана. Важно отметить, что в какие-то моменты Азербайджан отступал от этой резкой позиции и откладывал окончательное решение до второго этапа переговоров.

Армянская сторона в некоторых случаях выражала готовность отложить вопрос окончательного статуса до второго этапа переговоров, но за исключением нескольких случаев: она всегда настаивала на своем требовании о независимости Карабаха или согласии Азербайджана на право народа Арцаха на самоопределение путем дальнейшего референдума, который приведет к тому же результату.

Очевидно, что договориться о статусе в таких обстоятельствах невозможно. Настаивание на этом предполагает однозначный провал переговоров. Единственным решением могло быть – оставить этот вопрос на потом.

В этом вопросе международное сообщество, в том числе посредники, единогласно поддерживали позицию Азербайджана. Когда им пришлось сформулировать свою точку зрения, они последовательно настаивали на соблюдении территориальной целостности Азербайджана: наделить Карабах некоторым статусом автономии в составе Азербайджана. Понимая, однако, что в данный момент согласие сторон по этому вопросу невозможно, они предпочитают откладывать переговоры вокруг статуса.

7 районов вокруг Арцаха — под контролем армян

Если переговоры вокруг статуса должны быть отложены до второго этапа, то что должно обсуждаться на первом этапе? В первую очередь и в основном первый этап предполагает возвращение этих районов Азербайджану или, возможно, передачу одного из них – Лачина – под международный контроль.

Азербайджан дал понять, что вне зависимости от того, когда будет определен вопрос статуса Карабаха или каким он будет, он никогда не смирится с пребыванием 7 районов под контролем Армении, и что скорее будет воевать за них, чем за Карабах. В течение 25 лет Азербайджан четко также дал понять, что воевать за эти территории он будет без какого-либо обязательства остановиться, и, так как он и Карабах считает своей частью, то и Карабах возьмет военным путем, а потом уже подумает, есть ли о чем вести переговоры.

Армянская сторона взятие этих районов оправдывала необходимостью защиты населения Карабаха, когда в ходе первого этапа войны азербайджанские силы использовали эти высоты для бомбардировки этого населения.

Позже удержание контроля над этими территорий оправдывалось тем, что они — это козырь. Некоторые считали это предметом торга для обеспечения длительного мира, другие считали, что их нужно уступить Азербайджану только взамен на признание независимости Арцаха, что также является невозможным. Но в конце концов эти территории стали называть освобожденными территориями, не подлежащими возврату, в том числе — представители более чем одного правительственного аппарата: тем самым вопрос Карабаха был превращен из вопроса самоопределения и безопасности народа в вопрос территориального расширения — со всеми вытекающими из этой трансформации последствиями. Тех, кто думал иначе, [в Армении] называли пораженцами и предателями.

В связи с этим международное сообщество, включая Россию, США и Францию, четко дало понять, что ни в коем случае не согласится оставить эти районы под контролем Армении. Они последовательно твердят это более двух десятилетий. Следовательно, международное сообщество на стороне Азербайджана по двум основным вопросам конфликта: здесь у Армении «друзей» нет.

В той же мере важно отметить, что армянский контроль над этими территориями — территориями, которые изначально были взяты для обеспечения безопасности нашего народа — превратились в мощный раздражитель, создавший больше опасностей, чем безопасности.

Подведение итогов: есть простое, очевидное и краеугольное отличие между двумя периодами– 1991-1998 и 1998-2020гг. – с точки зрения переговорной стратегии. В ходе первой периода, который пришелся на правление Тер-Петросяна, политика касательно конфликта была направлена на активный поиск решения. Политика второго периода — время правления Кочаряна, Саргсяна и Пашиняна — по сути, была направлена на сохранение статус-кво.

***

Я завершу свои наблюдения основными пунктами, вокруг которых велись переговоры, и некоторыми комментариями.

1. Начало нынешнему положению этого конфликта было положено в 1988 году в Степанакерте – политической кампанией, и затем – в Ереване. Азербайджан несет ответственность за ожесточение и впоследствии – военизацию конфликта.

2. Если углубиться в суть конфликта, то в нем можно найти следующие отличия: азербайджанская сторона рассматривает Карабах в качестве территории, которую она должна вернуть под свой контроль – вместе с армянским населением или без него. Армянская сторона рассматривает его в качестве права армянского населения Арцаха жить на своей земле свободно и защищенно. Этим отличием и обусловлена воинственная политика Азербайджана. Он не превращает ее в повестку, но он этого она не делается менее реальной.

Այնուամենայնիվ, ընթերցողը կտեսնի արդեն, որ իմ դիտարկումները որպես կանխադրույթ են ընդունում մի քանի իրողություններ: Դրանցից երեքը  այստեղ կներկայացնեմ.

Читатель, тем не менее, заметит, что в моих наблюдениях несколько вещей приняты как постулаты. Представлю три из них:

а. Армянская сторона – активная участница развития конфликта и переговорного процесса, это значит, что то, что она делает и делала, было важно: исход переговоров не был предопределен. Позиции и политика сторон развиваются, отчасти — на основе сделанного или сказанного противоположной стороной.

Это противоречит нарративу, что Азербайджан, а теперь и Турция, намеревались сделать то, что они сейчас делают вне зависимости о того, что мы сказали или сделали. Будь это правдой, нам не нужно было бы что-либо говорить или делать, потому что это ничего бы не изменило: нам просто нужно было ждать своей участи.

б. То, что справедливо, чего мы достойны и что должно быть отдано нам, что жестоко и по-варварски, что может быть охарактеризовано как абсолютное безразличие международного сообщества, никакого значения в этих переговорах не имеет.

в. Мы пренебрегли тем, что международное сообщество (в том числе сопредседатели Минской группы, особенно Россия) долгое время четко говорило нам о том, как они представляют решение конфликта и что мы должны делать. Мы действовали так, будто они не имеют значения. И теперь мы обращаемся к ним, чтобы они нас спасли, причем — на наших же условиях. Это наблюдение не отражает мои личные предпочтения, мое представление об идеальном решении или мои желания. Ни один из акторов, от Азербайджана до стран, которые симпатизируют или ненавидят нас, не несет никакой ответственности передо мной и за реализацию моих желаний. Когда мы пренебрегаем этими фактами, мы ставим под угрозу свои же интересы.

Очевидно, что тонкости переговоров и, в конце концов, их провал никаким мероприятием, словом или отношением объяснить невозможно. Но для малых народов, подобных нам, наиболее важно четко представлять все аспекты ситуации. Они включают в себя в том числе позицию или позиции Диаспоры, игравшей определенную роль в представлениях Армении и Арцаха о балансировании ресурсов Азербайджана. Не думаю, что ошибусь, если скажу, что позиции Диаспоры были максималистскими и, мягко говоря, не способствовали более реалистичной оценке ситуации на родине. Мне неизвестно ни об одной политической организации или структуры в Диаспоре, которая продвигала бы более осмотрительную политику, чем та, что лоббировалась политические группы: группами, утверждающими, будто говорят от имени Диаспоры.

Важнее то, решительно невозможно найти в Диаспоре ученого – историка, политолога и т.д., — хоть одна статья, книга или публичное выступление которого выразило бы критичное мнение о радикальных политиках последних 20 лет. В этом случае война, положение войны не может служить оправданием: в период с мая 1994г. по 27 сентября 2020г. активная война длилась не дольше 10 дней. То, чем занимались наши исследователи, это в лучшем случае описания политик вокруг Карабаха. Между тем, наши историки и политологи должны знать нашу историю лучше, чем она предстает в общественном воображении. Наша история богата трагическими примерами, которые представляли собой следствие серьезнейших ошибок в расчетов. Можно говорить, мол, мы – исследователи, мы лишь наблюдаем и описываем. Но в таком случае мы должны объяснить, почему так много исследователей подвергают столь жесткой критике тех, кто выражает точку зрения, отличную от максималистской.

По сути, основополагающие пункты, отмеченные выше, можно найти в моих трудах и выступлениях последних 20 с лишним лет, и сегодня отстаиваю их даже больше, чем при их написании. Тем не менее, считаю, важно отметить эти пункты, так как ситуация решающая, и премьер-министр Армении обязан принимать определенные сложные решения, которые должны вытекать из сложившегося на поле войны положения, а не из каких-либо иных воззрений. Неизвестно, какой свободой он будет обладать, то есть — в какой мере будущее будет зависеть от него или от Армении и Арцаха. Я, конечно, надеюсь, что будет не слишком поздно, и он сможет иметь слово в решении вопроса. И он будет нуждаться в нашем понимании и, возможно, в нашей помощи.

Исследователи, общество и широкие круги Диаспоры обязаны пересмотреть свои позиции: они должны найти новые слова, чтобы смочь поспособствовать разрешению проблемы, а не быть ее частью, распространяя максималистские позиции, которые привели к войне, и не хранить молчание. Ученые и интеллектуалы не должны прибегать к искусству побега — от реальности и фактов, что более свойственно, хотя и не менее пагубно для политических деятелей.

Повторение ошибок прошлого в чаянии, что результат будет отличным, несвойственно народу, который знает свою историю.

Спасибо.

(Основано на англоязычном оригинале, опубликованном в бостонской газете «The Armenian-Mirror Spectator».
Перевод на армянский (согласован с автором) — здесь)