Epress.am Новости из Армении
Армен Айастанци: Серебряные ворота
Cоветское прошлое Армении нуждается в раскопках. «Серебряные ворота» — повесть Армена Айастанци — рассказывает о позднесоветском пионерском детстве.
В 1987 году Армену Оганяну/Айастанци было 7 лет. Вряд ли у него имелся опыт пионерской жизни. Как гласит его биография в Википедии, «часть дошкольных лет он прожил с родителями отца — педагогами, работающими в одном из детско-юношеских санаториев Севана». Но и этого недостаточно: автор подкрепляет свою историю свидетельствами некоей украинки…
Серебряные ворота — это ворота детского санатория «Севан», главная героиня — Алиса Мельник, советская пионерка 12-и лет, приехавшая из Киева.
Что из себя представляет пионерлагерь? Еще один шаг ребенка в светлое будущее! Как пишет автор, детский санаторий «Севан» — выисканная метафора Советскому Союзу — это закрытая среда,… в которой жизнь протекает в двух руслах: фальшивом коммунистическом… и искреннем детско-юношеском…».
Советская идеология, конечно, идеализировала ребенка, в особенности его советский подтип — пионера и пионерку. Для устойчивого строительства справедливого (коммунистического) общества взрослые должны были надлежащим образом просвещать детей, своих посланцев будущего, а те — осваивать науку, технику, целинные земли и полететь в космос. Отсюда и расхожий лозунг «Дети — это наше будущее».
Но в 1986 году в советской идеологии что-то окончательно сломалось. Этим событием Армен Айастанци считает Чернобыльскую катастрофу. Именно она, по мнению автора, и стала темой рассказа.
После Чернобыльской катастрофы десятки тысяч детей из Украины «эвакуировались» в разбросанные по всему СССР детско-юношеские лагеря. Так Алина Мельник — отличница, дочь интеллигентов, убежденная пионерка, оказалась в Армении.
Пионерлагерь — среда, характерная советской детской прозе и кино. Рассказчик, «в соответствии с правилами жанра», обещает историю о взрослении: «детско-юношеское лагерное приключение, полное оптимизма и советской ностальгии…». Или, возможно, история, «в духе Сорокина высмеивающая соцреализм».
В конце концов, в чем заключается важная функция литературы? Она, скажем так, помогает нам понять самих себя, выразить словами то, что мы не умеем или не осмеливаемся выражать словами и т.д. Так как человек меняется вместе с окружающим его миром, меняются и истории, которые рассказывает литература. В рассказе описан переходный период: советские нарративы разлагаются, новые ищут пути самовыражения. Демонтаж системы советского детского отдыха сопровождается уничтожением его идеологического ландшафта.
Со временем меняются и истории о пионерлагерях. Мифизация пространства советского детского лагеря в 1990-х приобретает новые социальные контексты. Параллельно с формированием ностальгического дискурса, со второй половины 90-ых пионерлагерь наделяется статусом «страшного места».
Пионерский лагерь — такое же заброшенное место, как опустевшие советские стройплощадки и разлагающиеся производственные здания. С одной стороны — это заброшенность, с другой — все еще не исторический памятник, но имеет значительный эстетический потенциал, о чем свидетельствует заключительная сцена нашего рассказа: «В один из солнечных июньских дней 2021 года Алиса Мельник, в сопровождении сделавшегося бородатым писателем маленького мальчика, вновь встала перед серебристыми воротами под сталинское барокко, которые на этот раз не открылись. Кое-как они пробрались внутрь, … осмотрелись. Бетонный памятник мальчику, обнимающему крокодила, разъелся. Здания — с разбитыми стеклами, но закрытыми дверями — устояли. …Ушли, как если бы отходили от гроба близкого человека, который точно умер, но пока не похоронен».
Советская страна любила письма. Наверное, самым известным из писем позднесоветского периода можно считать письмо юной американки Саманты Смит, адресованное генсеку Юрию Андропову. Саманта Смит — идеал героини.
Саманту называли и маленьким послом мира, и орудием пропаганды. Конечно, пропаганда была. Но важнее то, что она очаровала советский народ своей американской спонтанностью и показала американцам человеческое лицо СССР.
В своем письме она, в частности, пишет: «Я очень беспокоюсь, не начнётся ли ядерная война между Россией и Соединёнными Штатами. Вы собираетесь проголосовать за начало войны или нет? Если Вы против войны, скажите, пожалуйста, как Вы собираетесь помочь предотвратить её? Вы, конечно, не обязаны отвечать на мой вопрос, но я бы хотела получить ответ». Андропов отвечает Саманте. Автор письма напоминает, что СССР и США сражались вместе во Второй мировой войне, и пишет, что Советский союз хочет жить в мире «с такой великой страной, как Соединенные Штаты Америки». В конце он приглашает Саманту в СССР — своими глазами увидеть миролюбие советского народа.
Смит посетила Советский Союз, побывала в мавзолее Ленина, познакомилась с Валентиной Терешковой, провела несколько дней в лагере «Артек».
Когда до Алисы Мельник дошла весть о смерти Саманты Смит, она плакала три дня и три ночи. «Алиса вырезала из газет и сохраняла снимки Саманты, а фотографию из «Артека», на которой она стояла в лагерной форме и шапке-лодочке, повесила в своей комнате — в стеклянной раме».
Вдохновленная примером Саманты, наша героиня тоже писала письма: «Свои письма Алиса направляла не только в Белый дом и послу США в Москве, как это — по указке — делали ее школьные друзья, но и многим другим людям, отправила, в том числе, очень искреннее письмо русской подруге Саманты Наташе Кашириной, которой посчастливилось делить с ней комнату в «Артеке» и быть ее переводчицей». Сам я политические письма не писал, для меня это слишком патетично, но подписывал их десятками. Наверное, это не одно и то же.
Чернобыльская катастрофа заглушила в Алисе голос Саманты и перенаправила страхи Холодной войны вовнутрь. Страх был все ещё ядерный, но на этот раз — уже от атомных электростанций. В Армении тоже была АЭС — в Мецаморе, и для лагерных ребят возможная катастрофа, исходящая от нее, стала предметом обсуждений. «Беззащитность перед вероятным ядерным бедствием… волна тревоги и паники в считанные дни накрыла жизнь детей, живущих в своей параллельной реальности — в отрыве от мира взрослых».
Жизнь пионергалеря политизировался: для стенгазеты «Алиса осмелилась сочинить лаконичный материал под заголовком «Миру миру, НЕТ войне в Афганистане!». Позже написали и инсценировали мюзикл под названием «Чернобыль-Мецамор», правда уже без Алисы: она вынуждена была оставить лагерь».
В Алисе потом вновь заговорит голос — «не голос безвременно скончавшейся Саманты, а гостя из будущего, из чудесного будущего». Вновь проснулось желание писать письма: «Письма! Писать письма! Затопить письмами кабинеты ответственных чиновников Армении, обратиться ко всем знаменитым людям — писателям, академикам, другим представителям интеллигенции, заполнить открытыми письмами все редакции — и всесоюзные, и местные, — поднять вопрос Мецамора и в конце письма, между прочим, пригласить всех на их выпускной».
В рассказе письма имеют большое символическое значение. Их можно считать символами свободы слова, но также и прошедшей эпохи. Вместо писем сейчас пишут статусы, сейчас письма — это рассказы.
Вардан Джалоян, культуролог