Epress.am Новости из Армении
Вынужденным переселенцам из Карабаха, обосновавшимся в Армении, полагается социальная помощь — на каждого члена семьи. А как и где живут одинокие?
Во время одного из организованных беженцами протестов пожилой мужчина попросил поднять этот вопрос в Министерстве соцобеспечения, чтобы и одинокие могли получить жилье. Жить у брата он больше не хотел.
О собственном доме мечтает множество женщин. Но рассказывать об этом в интервью они не хотят из страха получить клеймо одинокой женщины — статуса, гарантирующего конкретное отношение к ним.
Многие женщины живут с арендующими жилье родственниками, ухаживают за их детьми и чувствуют себя частью семьи. Некоторые нашли временное прибежище и живут под одной кровлей с незнакомыми людьми.
Воспитательница из Степанакерта, 46-летняя Аревик уже год переживает в Армении жилищный кризис. Сначала она жила у бывшей соседки в селе Зовуни Котайкской области, затем перебралась к родственникам — в село Зод Араратской области.
«В том селе ничего не было, только один военный штаб. Как на тебя смотрят, как общаются… даже друг с другом. Я подумала «вай, Боже, куда я попала». Если останусь, сама одичаю…».
Она поняла, что ей комфортно только в Ереване, у подруг.
В арендованной квартире в административном районе Зейтун Аревик приютила близкая подруга Аня. Жить вшестером в трех комнатах сложно, но женская дружба спасает.
Аревик пытается найти однокомнатную квартиру, но аренда дорогая — соцпомощи и зарплаты не хватает.
В Степанакерте она жила одна.
«Спокойно жили в Карабахе… Я жила одна, но мне было очень хорошо. Я хочу, чтобы подруги приходили в гости, хочется иметь свое окружение, но по ночам оставаться одной… А утром — вместе с подругами».
В третьем эпизоде цикла «После Карабаха» Epress.am побеседовал с Аревик и Аней:
— Все выходят замуж, уезжают. После замужества связь поддерживаем, но это уже не то: не ходим друг к другу. Но с Аней мы уже много лет и соседки, и подруги… Мне ее Бог послал.
— Аревик было совсем тяжело, она немного не приспособлена к жизни, была совсем одна. Поэтому мы взяли ее с собой, привезли сюда в 2020 году.
— В Карабахе мне было очень хорошо, очень. А после войны так случилось, что я осталась одна.
Спокойно жили себе… Я жила одна, но было отлично.
В 22-м уехала в Россию… в общем, случилась блокада, карабахцы потом выехали, и я больше не вернулась туда.
— Мы столько искали жилье, чтобы она где-то жила — даже вместе с кем-то — ничего найти не могли: 80 000, 90 000, 100 000… а [государственная] финансовая помощь — 50 000.
— Где я должна жить, чтобы суметь арендовать жилье хотя бы за 50 000? Да, сейчас работаю, но получаю 36 000 (примерно $93.75). Что я могу на 86 000? Арендовать жилье или кушать, или что?..
Куда бы я здесь ни пошла, мне говорят «вы из Карабаха… вам не сдаем».
Или звонишь, отвечают «нет, мы ищем студентов», «хотим индусов…».
Как-то в маршрутке разговариваю с подругой по телефону — на карабахском диалекте… И пассажиры начали: «Чего карабахцы сюда приехали? Лучше бы родину свою защищали…». Я не стала отвечать, у меня просто глаза на мокром месте и все.
— Как давно вы живете вместе?
— Почти год. Каждый день ищем жилье — не находим. Ищем до сих пор. В Фейсбуке нашли объявление об уходе за больным — на зарплату. Но когда звонишь, выясняется, что никакой зарплаты нет: отменяют арендную плату и все. «Еду, — говорит, — предоставим, аренду можно не платить».
А я спрашиваю: «Извините, а если ей прокладки понадобятся, вы купите?».
«Я, — говорит, — об этом не думал…». А она же человек, она выходит из дома, у нее знакомые есть… Выходной ты не предусмотрел. Она не имеет права купить себе одежду?
А он мне: «Мне и об этом тоже думать?.. Пусть ухаживает за больным и живет бесплатно».
Нет, думаю, так не получится. Она молодая женщина: станет ухаживать за больным — сама заболеет.
— А каково вам живется вместе?
— Нормально.
— Я просыпаюсь пораньше… Ну, мало ли, может, хотят телевизор посмотреть, а я на диване… Мне немного неудобно: вдруг муж телевизор хочет посмотреть, ребенок уроки делает. Я лезу в телефон, ищу себе жилье, копаюсь там, пока она уроки с ребенком делает.
— То есть вы возвращаетесь на диван после того, как все лягут спать?
— (смеется) Выходит так. А по утрам очередь в ванную комнату. По вечерам — еще хуже: иду, а оказывается, бедный мальчик внутри, я смущаюсь, возвращаюсь обратно… Так и он.
Знаете, мы прекрасно ладим, но жить всем вместе неудобно.
— Мы уживаемся. Я просто ради нее говорю, о ее комфорте думаю, чтобы она могла спокойно спать… Все мы люди. Один телевизор смотрит — сидит дольше. А она ходит на работу, встает рано, устает… Есть такие нюансы. Это же женщина. Нужно, чтобы она спокойно переодевалась. С нами ей немного некомфортно.
— Личная территория…
— Да, личная территория нужна. 46-летняя женщина, столько лет одна прожила.
— Жизнь меня вынудила жить одной.
Пусть мой брат живет своей жизнью. Я желаю им, как говорится, хорошей жизни, пусть живут себе.
Знаете, мне бы хотелось, чтобы подруги приходили в гости, хочется иметь свое окружение, но чтобы ночью оставаться одной… А утром — вместе с подругами.
В Карабахе еще можно было что-то сделать, а здесь совсем такой возможности нет. Как с нуля начать — ума не приложу.
Там [в Карабахе; собеседница говорит о нем в настоящем времени — ред.] всегда есть работа, про возраст не спрашивают. Куда бы ты ни пошла, принимают на работу в любом возрасте, а здесь возраст учитывают.
— В магазинах тоже спрашивают?
— Да, много лет — работать не можешь. Им нужны девочки до 30-ти лет. Старше — нет.
— Девочки сейчас в магазинах работают накрашенные, в коротких юбках, стройные… В магазинах несколько иные требования.
— Сейчас другие требования. У меня этих данных нет.
Когда тебя называют взрослой, ты и чувствуешь себя соответственно.
Подруги здесь, поэтому я очень хотела жить в Ереване. В Абовяне не могу… в отдаленных районах немного не то. Хоть подруги рядом: если что надо — тут как тут.
В Абовяне я не смогу.
— Что вам не нравилось? Кроме того, что семья была очень шумная. Община в целом…
— В этом селе не было ничего, только военный штаб.
Там все по-другому, люди другие: как на тебя смотрят, как общаются… Я подумала «не мое место, я там не смогу». Люди грубы друг с другом. Не по отношению к нам, а между собой. Как они разговаривают… Все думала «вай, Боже мой, куда я попала».
Думала, сама дикаркой стану, лучше уеду, пока не поздно. И так не ахти, еще и дикарка… (смеется).
Пыталась устроиться на работу в сельском магазине. Просили копию свидетельства о рождении. Спросила, для чего. «Чтобы проработала пару лет, а не взяла деньги и ушла…».
«Взяла деньги и ушла… куда?», — спрашиваю их.
Работай с утра до вечера, как рабыня… за 5000 драмов в день. «Нет, — сказала. — Большое спасибо».
— В целом в Армении зарплата ниже, чем в Карабахе?
— Знаешь, как говорят? Говорят «наши деньги вам отдают».
Когда я пошла на новую работу, там сказали «половину нашей местной зарплаты отдают вам в Карабах». Я ответила: «Простите, пожалуйста, сейчас Карабаха нет…». Так и ответила. «Пусть вам поднимут плату, почему этого не сделали?».
Мне очень бы хотелось жилье недалеко от Ани, очень.
Аня говорит: «Если так случится, тоже неплохо…».