Недостатки закона о домашнем насилии

В 2017 году в Армении приняли закон о предотвращении домашнего насилия и защите жертв, однако случаи насилия, в том числе сексуального, и смерти женщин не прекращаются.

На горячую линию Женского ресурсного центра поступает более 2000 сообщений в год. После принятия закона данные организации не изменились. В 2010-ом, когда их деятельность только начиналась, количество звонков достигало 50. Это, по словам руководителя программ организации Асмик Геворгян, говорит не о росте числа таких случаев, а о повышении информированности людей.

«По большому счету, закон о домашнем насилии не внес больших изменений в нашу жизнь, потому что в настоящее время его пункты не действуют в полном объеме. Во-вторых, именно государство не обсепечило должного оповещения о том, что есть такой закон, и о том, что именно он может нам предложить. В законе действуют только методы защиты, с которыми тоже не все гладко. То есть закон не предусматривает того, что тот или иной госорган полностью решит вопрос безопасности и предотвращения насилия», — заявила Геворгян на обсуждении по случаю Международного дня семьи.

Случай убитой 8 мая Мариам Асатрян еще раз указал на бездействие правоохранительных органов. Говоря об этом, правозащитница Зара Ованисян отметила ошибку, совершенную еще на этапе обсуждения закона. По ее словам, тогда государство взяло за основу обеспечение в семье атмосферы согласия, а не защиту жертвы домашнего насилия и вопрос его повторной социализации.

Что касается бездействия правоохранительных органов, которое, возможно, связано с отсутствием у них соответствующей подготовки, по мнению Ованисян, все подобные подготовки так или иначе осуществляются в рамках закона и обязательно предполагают «обеспечение атмосферы согласия и заключение мира в семье».

«Однако мы можем заверить, что в случае домашнего насилия, когда отношения крайне не равны, мы имеем дело с применившим насилие и жертвой, то есть человеком, который боится и находится в непосредственной зависимости от человека, более сильного. Заключить мир значит в очередной раз вернуть человека в плоскость насилия и не взять на себя ответственность за его жизнь».

При этом Ованисян сообщила, что даже привлечение правоохранительных органов заканчивается стремлением сохранить семью.
Участники обсуждения в очередной раз отметили тот факт, что законодательство не рассматривает партнеров в качестве семьи, и в таких случаях полиция часто не считает случившееся домашним насилием.

Обвиняемый в убийстве Мариам Асатрян 26-летний Акоп Оганян был ее партнером, и дело не рассматривается в качестве домашнего насилия. «Вмешательство, которое могла совершить полиция в рамках предотвращения домашнего насилия, на эту пару не распространялось», — сказала правозащитница. Отметим, что сообщения о насилии, которому подвергалась Асатрян, поступали с 2017 года.

Кроме того, остается нерешенным вопрос точности определений. Речь, в частности, о термине «традиционная семья». Правозащитники все еще не могут понять, как установить ее традиционность.

Не решен и вопрос криминализации домашнего насилия, сказала представитель центра исследований и образования при офисе Омбудсмена Шушан Хуршудян.

«В любом случае, решение о предупреждении, которое представляет собой административный акт и может быть обжаловано в том числе в судебном порядке, согласно нынешним регулировкам, отменяет применение акта. Получается, что в отношении применившего насилие принято решение о предупреждении, но если его обжаловать, его применение отменяется». А в этом случае, если предполагаемый преступник повторно совершит проступок, это не будет считаться нарушением условий предупреждения.

Решение о безотлагательном вмешательстве, по мнению Хуршудян, также проблематично. В нынешних регулировках действует неопределенный срок вступления в силу этого решения, так как оно вступает в силу только после оповещения совершившего насилие:

«Оповестить можно, к примеру, при помощи почтовой службы. В данном случае постоянным местом его проживания может быть квартира, где живет пострадавший, либо куда его вход воспрещен тем же решением о безотлагательном вмешательстве. Фактически, регулировка есть, но она не достигает своей цели».

Главный специалист управления общего образования при Министерстве образования и науки Анаит Мурадян рассказала, что в 90-е годы, после принятия закона о защите прав ребенка, ведомство начало активно сотрудничать с правозащитниками и общественными организациями, чтобы рассказать о законе детям: «Это был декларативный, нехороший закон, но, тем не мене, в государстве впервые начали говорить о праве».

Сейчас на более серьезном уровне о нем говорят в старших классах основной школы. А принятие закона, по мнению Мурадян, обязывает обеспечить информированность педагогов и родителей. Также специалист отметила тесное сотрудничество с правозащитными организациями. Именно они ведут активную деятельность в данном направлении, добавила она.

«Педагог должен знать, как распознать домашнее насилие, и понимать: если ребенок приходит в школу с синяком, насилие это или нет?»

Когда ребенок говорит, что дома ему дали оплеуху, учитель не знает, является ли это насилием», — заметила Мурадян, говоря о важности создания механизмов реагирования на такие случаи.