Epress.am Новости из Армении
Прошло 2 года после смерти курсанта ереванского военного института им. Вазгена Саргсяна. 1 февраля, в годовщину похорон Айказа Барсегяна, корреспонденты Epress.am отправились в село Низами Араратской области Армении, где проживает его семья. Родители рассказали об Айказе, обстоятельствах убийства и судебном процессе, который длится полтора года.
Говорил о бардаке в военном институте
Бывший выпускник училища «Монте Мелконян», прослуживший 8 месяцев в Гадруте (Карабах), неохотно поступил в военный институт имени Вазгена Саргсяна. Изначально он думал продолжить обучение в Воронежской военно-воздушной академии. Экзамены были сданы успешно, но заявление отклонили. Позже отец убитого Аркадий Барсегян узнал, что вместо него в Воронеж отправился сын некоего чиновника, набравшего, однако, меньше баллов.
«Везде действует принцип «знакомый-родственник». Фактически, этот закон действует и в военном заведении», — говорит собеседник.
Летом 2014-ого Айказ поступил в ереванский военный институт. «Скажу честно: он с самого начала не хотел там учиться», — сказал Барсегян, отметив, что это не должно служить основанием для педалирования версии о том, что сын совершил самоубийство. Эту версию он считает ложной: предварительное следствие, говорит собеседник, ее давно опровергло, а продвигается она в основном одним из адвокатов подсудимых.
До начала обучения в военном институте Айказ говорил, что там царит бардак. «Я сказал: там учится столько детей. А он, мол, ты многого не знаешь», — вспоминает отец.
Однако после поступления проблем у Айказа Барсегяна не было. По словам отца, учился он на отлично: «Я всегда говорил: Айказ, учись хорошо, не зная, что он уже хорошо учится».
Боялись доставить труп домой
В последний раз Аркадий Барсегян видел сына живым 7 января 2015 года, когда провожал в военный институт.
«Я никогда не выходил проводить его, когда он уезжал. Но в тот день я почему-то вышел за ним. До последнего смотрел, как он шел, перешел улицу, встал на остановке, подъехал автобус. Когда автобус проезжал мимо, я заметил его слабую улыбку. Так он и уехал».
«В тот день сердце мое было неспокойно, а в ночь инцидента я проснулась… Помню, что вся дрожала», — вспоминает мать Айказа Арминэ Микаэлян.
В день инцидента – 29 января – Аркадию Барсегяну сообщили, что сын подрался, по причине чего и «вызывают родителей». «Тоноян [замминистра обороны Давид Тоноян] сказал мне: знаешь, для чего мы тебя позвали? Стали задавать мне вопросы, состоял ли он в секте. Я ответил: «Поймите правильно: в Бога мы верим, но в сектах не состоим». Спросил, была ли у него любимая. Я сказал «нет, точно». Он положил мне руку на плечо и сказал: «Крепись. Айказа больше нет, его нашли повешенным».
В день панихиды труп сына привезли домой не сразу, боясь, что родственники набросятся на военнослужащих, рассказывают родители. Автомобиль, на котором его привезли, несколько часов оставался в центре села. «Я сказал, что каждый из них – чей-то сын. Если мне захочется кого-то избить, я изобью вот их [прибывших на похороны офицеров]», — говорит мать курсанта.
Семье, по словам Микаэлян, пообещали привезти в день похорон почетный караул, чего, однако, не сделали. На вопрос родителей, почему его нет, кто-то из чиновников, представившийся Ашотом, ответил: «Он, что, на границе погиб, чтобы вы теперь требовали почетный караул и залп?».
Привилегированная банда института под патронажем полковника
В заявлении Следственного комитета, опубликованном на следующий день после инцидента, говорилось, что по факту смерти Барсегяна заведено уголовное дело по седьмому пункту второй части статьи 104 УК Армении (убийство, совершенное группой лиц или организованной группой). Впоследствии стало известно, что по подозрению в убийстве арестованы четверо сослуживцев Айказа.
В ходе предварительного следствия в отставку ушел начальник военного института, генерал-лейтенант Мартин Карапетян. Бывший министр обороны Сейран Оганян заявил, что будут уволены несколько десятков должностных лиц. Несмотря на это, оборонное ведомство какое-то время замалчивало о том, что арестованный Гнел Тевосян приходится сыном полковнику Зармику Маркосяну, замначальника института по вооружению (согласно публикации «Грапарак», Гнел изменил фамилию, чтобы скрыть родственную связь).
Отец курсанта вспоминает, что весь день, когда следователи осмотривали место происшествия, там находился и Зармик Маркосян: «Но следователи не знали, что он отец Гнела. Военчасть показывал он. В тот день Маркосяну было хорошо известно о случившемся. Он вынес из воинской части окровавленную одежду [обвиняемых], почему она была чистая? Как они могли перерезать вены [Айказу] так, чтобы кровь не брызнула?».
Сразу после инцидента, когда в ходу была версия о самоубийстве, Маркосян, по словам отца Айказа, одним из первых пытался ее продвигать. Он говорил, что Айказ изначально не хотел служить, и в ноябре его отец прибыл в институт, чтобы уговорить сына продолжить обучение. Согласно данной версии, по прошествии нескольких месяцев Айказ, тем не менее, совершил самоубийство. Аркадий Барсегян, однако, говорит, что не приезжал к сыну в ноябре, а учиться в институте уговорил сына еще в августе – при поступлении. По словам отца, этот эпизод упомянули намеренно с тем, чтобы подтвердить версию о самоубийстве.
Несмотря на увольнение Зармика Маркосяна, он продолжает оставаться на свободе. Барсегян отмечает, что его имя связывают с рядом уголовных дел о коррупции в институте: «Борьба с коррупцией… Зармик Маркосян обворовал институт, а теперь говорит, что это сделал не он, а генерал Карапетян, стрелки переводят на него. А Карапетян, в свою очередь, валит вину на своих заместителей. Пусть ответит тот, кто виноват. И вы увидите, какие деньги пойдут в бюджет на армию».
Обвинение Маркосяну было предъявлено и по статье «Злоупотребление начальника или должностного лица властью или должностным положением, превышение власти или пределов должностных полномочий, а также бездействие власти, если эти деяния совершены из корыстных побуждений, иной личной заинтересованности или исходя из групповых интересов и если они причинили существенный вред».
И отец курсанта, и сослуживцы Айказа, проходящие по делу в качестве свидетелей, впоследствии заявляли в зале суда, что четверо обвиняемых сформировали в институте банду. Курсанты избегали общения с ними, а Гнел Тевосян, согласно обвинению, пользовался привилегиями благодаря патронажу отца.
Барсегян продолжает утверждать, что если бы руководство института выявило совершенные подсудимыми в прошлом правонарушения, случаи хулиганства и избиений раньше, и они понесли наказание по закону, его сын остался бы в живых.
Жестоко пытали
На следующий день после инцидента один из следователей по делу сообщил Аркадию Барсегяну, что по повешенной позе Айказа видно: случившееся не может быть самоубийством. После 10 месяцев предварительного следствия и полутора лет судебных заседаний для отца курсанта ясно, что сын был жестоко убит.
Накануне инцидента в столовой института между курсантами возник спор по поводу внутренней дисциплины, который продолжился снаружи. По словам Барсегяна, несколько человек в состоянии алкогольного опьянения избили Айказа. Затем ночью на спящего Айказа набросились четверо курсантов, душили его, перерезали артерию. Тело уже мертвого курсанта спустили с третьего этажа и повесили на турнике на расстоянии 500 метров от здания. Для создания видимости самоубийства, говорит Барсегян, от имени Айказа была написана записка: «Никто не виноват, я просто устал, извините за возню». В ходе следствия графологи и психологи сочли доказанным, что автором записки был не Айказ.
В момент инцидента в комнате Айказа находились и 6 других курсантов. В суде они признались, что слышали голоса, но боялись вмешаться, думая, что с ними могут сделать то же самое. Впоследствии у некоторых присутствовавших в комнате курсантов возникли психологические проблемы: они и сегодня продолжают проходить курс лечения.
Верят в справедливое следствие
Недовольств ходом следствия у родителей Айказа пока нет. Отец недоволен поведением адвоката Гнела Тевосяна Ара Закаряна, который, по словам собеседника, на протяжении всего процесса продвигает версию о самоубийстве. Барсегян считает это оскорблением памяти усопшего: «Нюансы его речи указывают на слабохарактерность моего сына, на то, что он не хотел там учиться».
Родители надеются, что все обвиняемые будут приговорены к пожизненному заключению. Бывший и нынешний министры обороны периодически гарантировали, что вердикт будет справедливым.